— А больно было? — вдруг раздался голос совсем рядом с Леной. Та даже вздрогнула от неожиданности.
— О чем ты? — не поняла она вопроса, но увидев, что парень смотрит на ее побитое лицо, усмехнулась и честно ответила: — Очень.
— Петька, отстань от нее! — забасил из глубины кузова Мишка.
— Что вы, он мне не мешает, — мягко улыбнулась Лена.
— И это он тебя так? — вновь спросил молодой Петя. — Ну, хозяин шинели?
— Нет.
— Значит, на допросе?
— На допросе.
— И каково это?
И тут Лена только рассмотрела его. Совсем молодое, даже юное лицо обрамляли абсолютно седые волосы. «Он же совсем ребенок, — подумала она, смотря на парнишку. — Седой ребенок в заляпанной кровью гимнастерке». Огромные зеленые глаза, обрамленные пушистыми, чуть подпаленными ресницами, парня смотрели на Лену, ожидая от нее ответа.
— Ужасно, — произнесла она. — Тебя выворачивает наизнанку, когда врач вводит еще, и ты понимаешь, что конец еще явно не скоро. А потом тебя просто бросают на пол и начинают забивать ногами. В такие моменты ты готов рассказать, что угодно.
— А ты?
— Я — нет.
— Молодец, — Петя, дружески хлопнув ее по плечу, рывком встал и вернулся вглубь кузова к своим друзьям.
Ночью они сделали остановку в Варшаве. Перед тем, как лечь спать, некоторые вышли из кузова грузовика подышать чистым ночным воздухом. В их числе была и Лена.
Увидев, как в сторонке, у дерева, курит Михаил, она решила подойти к нему. Ее уже несколько часов мучил один вопрос, но во время поездки она не хотела его задавать. Хоть этот Михаил и относился к Лене с недоверием, даже скорее с издевкой, спросить о своем вопросе Лена решилась только его.
— Не потревожу? — тихо спросила она, подходя к мужчине.
— Что? — недовольно «выплюнул» он.
— Я насчет Пети. Что с ним произошло?
— Все-то тебе надо знать, — хмыкнул Михаил и, выкинув самокрутку, уже собрался уходить. Но, сделав пару шагов назад и приблизившись почти вплотную к девушке, он быстро зашептал, — пошел с взводом на немцев под Прагой. Всех убили, остался он один. А тут еще и бомбить начали… Вернулся все-таки! Живой, весь в ссадинах, синяках и седой. Ни слова не мог сказать. Теперь вот нянчимся с ним… Ему шестнадцать скоро, а он постоянно спрашивает, куда и зачем мы едем. Это он только при тебе такой… Что я его матери-то скажу?!..
И, шумно вздохнув, развернулся и ушел в грузовик. Лена, опешив, осталась стоять на своем месте и смотреть вслед ушедшему мужчине.
Тут ей на глаза попался Петя, который стоял в стороне и, задрав голову, смотрел на звездное небо. Со спины могло показаться, что это старик, судя по седым волосам, но нет, это всего лишь пятнадцатилетний мальчик. «Вот оно, — подумала Лена, пытаясь сдержать слезы, — лицо войны».
Спустя полчаса сюда приехал еще один грузовик с солдатами. Как узнала Лена, они едут в Калугу. Лене удалось договориться с ними, чтоб они подвезли ее.
— Ну, подруга, удачи тебе, — произнес тот самый мужчина, что затащил Лену в грузовик.
— Спасибо вам за все, — улыбнулась девушка. — Простите, не знаю вашего имени…
— Стас, — улыбнулся он. — Ну, садись. И там, у себя в Москве скажи, что тебе помог не абы кто, а ребята со второго белорусского!
— Обязательно, — вздохнула она, садясь на лавку.
— Так, — Стас хлопнул рукой по кузову, привлекая внимание солдат, — чтоб не трогали ее. Ясно?
— Ясно, — засмеялись солдаты.
Уже когда грузовик, в котором сидела Лена, начал отъезжать, Стас, который до этого стоял рядом со своими, со свистом побежал за ним. Он бежал, размахивая пилоткой. Но, секунд через двадцать-тридцать, он остановился и, еще раз на прощание махнув Лене, развернулся и побрел к своим.
После долгого пути в Калугу, где Лену высадили, она не знала, как ей добраться до Москвы, куда ей срочно нужно было попасть. Но и тут ей помогли солдаты советской армии — посадили в грузовик, который вез продовольствие в Москву.
— Ты не бойся, — сказал один из солдат, наблюдая за тем, как Лена садится в кабину, — наш Михалыч, — он кивнул на водителя, — хороший мужик. Если что, то и в обиду не даст!
В Москву Лена приехала с рассветом. Михалыч высадил ее прямо у штаб-квартиры ГРУ. Попрощавшись с водителем и поправив на плечах шинель, девушка начала подниматься по ступеням наверх. У дверей она остановилась и закрыла глаза, собираясь с духом. Вдох, выдох. Пахло, как и тогда, после окончания допроса, — бензином, сигаретами и тюльпанами. «Кажется, я не ошиблась, — подумала Лена, открывая глаза, — это и есть запах свободы».