Через несколько минут она подняла руку и пересадила кота Лестера на другую сторону стола, освободив для меня место. Я была удивлена. Как бы ни была она похожа на человека, которого я всегда искала, даже не подозревая об этом, я не знала эту женщину, которая носила мое лицо, не в практическом смысле. Но все же это был шанс, и я знала, что он будет предложен только один раз. Я взяла свою кружку и опустилась на предложенное место рядом с ней.
Сквозь огромные стекла мы наблюдали за тем, как медленно освещается ее территория. Оранжевый, желтый, розовый. Я впервые увидела, как над городом разгорается день, как равнодушное солнце готовится бросить свой суровый взгляд на грязные горячие мостовые, пробивая густую пелену смога. Разве могла я знать в тот первый день, что это станет нашей привычкой? Впереди меня ждали годы. Прекрасные, слишком короткие годы бессловесных посиделок на кухне с бабушкой и котом Лестером, который был свидетелем. Позднее я узнаю, что никто из нас не спал, - эту черту я никогда не разделяла со своими родителями, но теперь поняла. Я никогда не была их ребенком. Все было так ясно.
- Пора уходить, - сказала она, и ее голос прорезал идеальную тишину в тот момент, когда свет коснулся стекла. - Иди одевайся.
Выйдя на улицу, я последовала за ней, перешагивая через различные обломки на тротуаре, как будто она знала точное местоположение каждого куска мусора. Проснулись бездомные, пришли несколько работников газетного киоска и кафе, не закрывая окон и дверей. Каркали вороны, кричали чайки, в воздухе витала легкая прохлада, которая, как я еще не знала, исчезнет через час. Растительность, вывески, цвета, выцветшая лепнина, испачканные тротуары и сонная монументальная улица. Я не могла воспринимать все это достаточно быстро, не могла усвоить так много и так скоро. Казалось, что я мечтала об этом месте всю свою жизнь и никогда не позволяла себе поверить, что оно может быть реальным. Конечно, я видела Лос-Анджелес в кино и в Интернете, но это было совсем не то. Это было ощущение того, что я здесь и сейчас, сухой загрязненный воздух с нотками цветов апельсина и жасмина. Это были грязь и блеск вместе. Черные сапоги "Прада" моей бабушки, переступающие через собачье дерьмо и сигареты.
Таллула остановила нас у бара "Радуга", откуда доносился запах несвежего пива и чистящих средств. На ней была широкополая шляпа с черными полями и огромные черные солнцезащитные очки. Она протянула мне винтажный шарф от "Гермес" с обезьянками и змеями на нем. Я обдумывала, как бы мне в него завернуться, как мне и было задумано, и пока я размышляла, перед нами остановился огромный красный двухэтажный автобус. Двери с шипением открылись, и водитель кивнул.
- Доброе утро, мисс Таллула, еще один прекрасный день!
Автобус остановился на уровне тротуара, и моя бабушка царственно шагнула внутрь.
Мы уселись на два правых задних сиденья на открытом верхнем уровне - Таллула явно давно претендовала на них. Экскурсовод кивнула ей, и в течение нескольких следующих остановок автобус наполнился жаждущими туристами, такими же новичками в городе, как и я.
Я смотрела, как они заходят в автобус, в их глазах читалось волнение, некоторые из них устали с раннего утра, некоторые были ошеломлены, они не были городскими жителями или, возможно, не привыкли к мстительной жаре.
- Мы делаем это каждое воскресенье, - сказала Таллула. - Заруби себе на носу, если собираешься быть здесь.
Я повернулась к ней, но она смотрела на город, а не на меня. Я не знала, означает ли это, что я могу остаться, не хотела думать об этом, вдруг я ошибаюсь. Я смотрела на утренние улицы Голливуда, на нетерпеливых людей, которые записывались на экскурсию в этот час, и на их семьи, которые тащили за собой, на блеск нашего красного автобуса.
Я повязала шарф на волосы, и Таллула молча выразила свое одобрение. Она вручила мне большие солнцезащитные очки, которые я тоже надела. Я слушала, как гид указывал на дома знаменитостей и места самоубийств и убийств. Все было таким монументальным, таким полным смерти и жизни. Какая-то часть меня не могла примириться с мыслью о моей безупречной бабушке и этих пешеходах-туристах, и все же в этом был полный смысл. Мы ехали по городу, который неспешно просыпался вокруг нас, как дыхание жизни, и я никогда не чувствовала, что мир таит в себе такие перспективы. Передо мной открывалось столько возможностей, и в то же время я чувствовала, что никогда не смогу захотеть чего-то большего, чем просто это.