- Как ты вошел?!
- Как ты вошел?!
50
Закрываю и запираю дверь в подвал. Я принимаю душ под горячей и холодной водой. Я не могу перестать дрожать. Я убираюсь в доме. Я возвращаю бабушкин костюм в шкаф.
Я сделала все, что должна была сделать, и оставила одежду Гидеона напоследок. Я стою в своей спальне и смотрю на нее. Я не хочу прикасаться к ней, мне невыносимо чувствовать ее. Но я должна это сделать.
Я аккуратно складываю его рубашку и кладу ее на кровать. То же самое я делаю с его красным колпаком. С его носками. Я поднимаю его брюки и обнаруживаю, что в кармане что-то лежит. Я думаю, что это его бумажник, но когда я достаю его, то понимаю, что это не так.
Это конверт, сложенный. Я медленно разворачиваю его и открываю.
Внутри - фотографии, напечатанные на бумаге. Я роняю их, мой взгляд расфокусируется. Я заставляю свои руки разложить их на пледе. Я моргаю.
Я жду, пока мои глаза воспримут изображения, а мозг синтезирует их.
Тела.
Каждое фото разное. Некоторые из них старые и пикселизированные. Некоторые более новые. Все они только что умерли. И все же... И одна из них - молодой человек, плывущий по реке. Pядом с газетной вырезкой. Джаред Рэй, случай , падение с моста, 2009 г. Изображение в газете молодого Гидеона, Джареда и Кейт. Еще один снимок, самый свежий, актрисы, которую я видела не так давно у бассейна в "Шато", с Гидеоном. Он сказал, что ему не нравится, как все закончилось с Джаредом, что в конце концов все было некрасиво. Он имел в виду самый конец. Он имел в виду последний момент.
Я опускаюсь на колени.
Их восемь. Восемь тел. Татуировка Гидеона.
Я подумала, что, возможно, номер майки Джареда в хоккейной команде был "восемь". Я подумала...
То, что он сказал в подвале. Он сказал мне. Он говорил мне, а я не слушала.
Я не могла его услышать.
Мэйв, я тоже.
51
Я сажусь в "Мустанг".
Когда я выезжаю на бульвар Санта-Моника, воздух вокруг меня колышется, пронизывая весь город. Мои руки дрожат на руле.
Кожа Гидеона на моей коже. Гидеон сидит рядом со мной. Гидеон рядом со мной в темноте.
Гидеон говорит мне, что я ничего не понимаю.
Голос Гидеона заглушается голосом Таллулы.
Мэйв, я тоже.
Ветер шелестит в пальмах, их стволы слегка покачиваются, сухие листья скребутся друг о друга.
Все громче и громче, по мере того как я приближаюсь.
Я останавливаюсь перед его домом, огромным тюдоровским домом со слишком зеленым двором. Когда я закрываю дверь "Мустанга", надо мной раздается резкий треск. Жестокий звук удара, когда большая масса падает передо мной на землю.
Упала пальмовая ветвь. Я стою и смотрю на нее, на траву.
Как тушки больших птиц, - сказал он. - Как мусор.
Я оглядываюсь вокруг и вижу, что все деревья качаются, что вся атмосфера взбудоражена.
Воздух вокруг меня колышется быстрее, и ветерок толкает меня вперед, к дому. В этот момент еще одна ветка падает в мою сторону. И еще одна.
дверь . У него нет сигнализации. Без него в доме тихо, только мое собственное дыхание и ветер снаружи. Этот дом выщербленный и полый. Пустой.
Я никогда не видела ни одной комнаты на главном или втором этаже, кроме кухни и гостиной. Я захожу в каждую из них, большинство из которых пустые или лишь частично обставленные. С каждой новой комнатой я слышу все больше ветра, все больше движения снаружи. Я слышу, как учащается мое собственное дыхание.
Наверху я нахожу спальню хозяина дома. Две спальни для гостей. И последняя комната в конце коридора. Она заперта, но самый маленький ключ на связке ключей открывает ее.
Я распахиваю дверь и вхожу внутрь.
Здесь лежит тело. Актриса. Ее труп был чем-то обложен, частично законсервирован. Может быть, опилками. Формальдегидом. Она распростерта на полу, как на фотографии. Веревка обмотана вокруг горла. Почти с любовью.
Почти.
Краски лежат по всему помещению, на столах и верстаках. Художественные принадлежности. Принадлежности для разделки тел. Какой-то хоккейный трофей засунут в угол.
А на главном рабочем столе...