Рафаэль откланялся и покинул архистратига, позволяя ему вернуться к чтению письма, которое прервал своим появлением Рафаэль. Габриэль не сомневался в Рафаэле, потому и не желал знать подробностей, и не имел вопросов: не в первый раз всё это происходило. А вот письмо было интереснее, и Габриэль прочёл его во второй раз:
«Светоносный князь тьмы рассчитывает поднять к полнолунию Сциллу. Будьте готовы. Письмо уничтожьте.
Азазель».
Габриэль уничтожил письмо, как и прочие письма от Азазеля уничтожал уже не первое столетие. В конце концов, Сцилла – древнее чудовище хаоса, обитающее также в воде, это всего лишь очередное чудовище, которое Небесное Царство победит без сомнений. Но Габриэля тревожил другой вопрос: что же так скучает Люцифер?!
И одна насмешливая мысль: как бы демоны ни кичились дружбой, Святой Раймунд был в их отношении прав: дружбы между демонами не бывает.
Но не был Раймунд прав в другом: у ангелов её тоже не отыскать. И там и здесь её подменили преданность, страх, почтение, корысть, тоска и властолюбие. Дружба осталась лишь в мире людей, потому что создана для них.
Хотя, и Сцилла была создана для людей, правда, Владыка?
Но Габриэль не задал этого вопроса. Он просто сделал себе пометку насчёт Сциллы и пошёл докладывать Владыке про очередную победу Рафаэля над Левиафаном. Докладывать без подробностей, как и всегда. Ни к чему они, и без них тоскливо!
(*) стишок мой, старый и, надеюсь, утонувшей в забвении сети.
Конец