Микки спрашивает себя, ревнует ли он, но нет. То, что он чувствует, больше всего похоже на счастье.
У него нет большого опыта в этом. В прежние времена для того, чтобы быть довольным жизнью, ему достаточно было просто удержаться на плаву. Он никогда не был по-настоящему счастлив.
Пожалуй, он мог бы привыкнуть к этому чувству.
- Эй, – говорит Йен, когда замечает Микки, который уставился на них и, наверное, выглядит при этом, как идиот. – Она проснулась, и я не хотел тебя будить.
- Круто, – отвечает Микки, потому что не знает, что еще сказать.
- Мы сделали кофе, – добавляет Йен, кивая в сторону кухни, потом поворачивается к Мэлли и продолжает слегка писклявым голосом: – Да, сделали?
Он смеется, она смеется вместе с ним, и Микки, чувствуя, как теплеет у него внутри, идет на кухню, чтобы налить себе кофе. Он насыпает чашку хлопьев, находит не слишком мятый банан для Мэлли. Несет все это назад в комнату, садится рядом с Йеном и Мэлли и тоже начинает смотреть мультик. Ставит хлопья и кофе на кофейный столик и чистит банан.
Йен не глядя, протягивает руку к банану, отламывает кусочек и вручает его Мэлли, ни на секунду не отрывая взгляд от мультика. Она обрадовано хватает банан и начинает есть. Часть банана размазывается по футболке Йена, но тот не обращает внимания.
Микки не привык испытывать подобные чувства. Он спрашивает себя, могут ли это все люди на земле, и решает, что, наверное, нет. Мир не был бы таким, какой он есть, если бы каждый был так счастлив, ни капли плохого не осталось бы в нем.
Значит, он испытывает нечто особенное, и это делает происходящее еще лучше.
- Эй, чел, – говорит он, когда мультик заканчивается и Йен сосредоточенно ест свои хлопья. – Ты собираешься переезжать к нам или как?
Йен молчит, ложка замирает на полпути ко рту. Мэлли крутится у него в руках, разливая молоко ему на штаны, но он не замечает этого.
- Э, – отвечает он, и на полсекунды Микки решает, что сказал что-то нереально тупое, и хочет засунуть свои слова обратно. Но затем он слышит: – Да, конечно.
Микки не может сдержать улыбку, ему по фигу, насколько она глупая. Через мгновение Йен начинает улыбаться также глупо, даже слегка посмеивается, как будто не может в это поверить, и Микки думает, что это просто охуительно мило.
Он перегибается через Мэлли, чтобы поцеловать Йена, долго и сильно, вкладывая все, что у него есть в чертов поцелуй.
Мэлли размазывает остатки банана ему по груди, но это уже никого не волнует.
К О Н Е Ц
========== Бонус от переводчика ==========
С полюбившимися героями всегда трудно расставаться, даже если они не совсем твои.
Вот вам внезапный сиквел к Мелании моего авторства, то бишь фанфик по фанфику
Два старых педика
Саммари: прошло пятнадцать лет…
Предупреждение: написано без ведома и без разрешения автора фанфика и создателей сериала.
Не извлекаю и не претендую, чоуштам.
***
- В этом костюме я выгляжу как пидор. – Микки одергивает пиджак и поворачивается к зеркалу боком, стараясь незаметно втянуть намечающийся животик.
Они уже давно не питаются пиццей и китайской лапшой, но Микки приходится попотеть, чтобы быть в форме, а вот Йен, зараза, по-прежнему ест как не в себя.
- А по-твоему, ты кто? – интересуется Йен. Он уже переоделся и теперь сидит на диване, нога на ногу, и занимается любимым делом – прикалывается над Микки.
- Я - счастливый отец дочери-выпускницы. – Микки осторожно затягивает на шее узел галстука. - Неебически прекрасная новость.
- С чего ты так психуешь, Микки? Когда мы отдали Мэлли в школу, подразумевалось, что рано или поздно этот день настанет. И она не первая в семье, кто уедет в колледж.
- Ну, Лип все-таки Галлагер, а не Милкович. У Милковичей даже выпускного обычно не бывает, им надоедает в школе гораздо раньше… Но дело даже не в этом. Все происходит слишком быстро, я не готов. Знаешь, чел, мне кажется, я только вчера менял ей подгузники и учил ходить.
- Помнишь, как она объелась мороженым на празднике 4 июля, и у нее был жуткий насморк - в самую-то жару, и мы по очереди читали ей дурацкие «Сказки дедушки Римуса», пока сами не охрипли.
- Ненавижу этого кролика. Как можно делать такого безответственного и асоциального типа персонажем детской книжки! Положительным персонажем!
- Я помню, как она верещала «не бросай меня в терновый куст!», стоило начать ее ругать.
- Нас даже охрана в супермаркете задержала. Решила, что мы жестоко обращаемся с ребенком, а все из-за того, что у нее были все ноги в синяках и ссадинах.
- Асфальтовый диатез, как это называла тетя Рэнди. Болезнь всех гиперактивных детей.
- Она всегда была боевой девчонкой. Не каждый ребенок в первый свой школьный день успевает подраться со старшеклассницей, расколотить горшок с фикусом и спереть классный журнал.
- Помнишь, Мэнди тогда сказала, что это отличный старт – ее выгнали из школы на третий день после начала занятий, а Мэлли хватило всего-то пятнадцати минут.
Микки встает, косится на свое отражение в зеркале и пытается ослабить галстук.
- В этом есть что-то странное – именно тогда, когда у нас наконец-то достаточно денег, чтобы снять приличный дом, наш ребенок уезжает.
- Никогда не думал, что возможность заниматься сексом в любом месте и в любое время, без оглядки на дверь и на часы, вызовет у меня такое уныние, – замечает Йен.
Он подходит к Микки и возвращает его галстук в первоначальное состояние.
- Ты осознаешь, что мы с тобой никогда не жили вдвоем? - спрашивает он.
- А как же три дня в позапрошлом году, когда Мэлли была в больнице с аппендицитом?
- И еще - три недели в летнем лагере.
- Две с половиной. Потом они с Кэтти Галлагер подожгли батут, и нам пришлось приехать и забрать ее.
- Это был один из самых счастливых дней в моей жизни.
- И в моей. - Микки коротко вздыхает. - Ничего не поделаешь, чел. Это дети. Рано или поздно они вырастают, и … и мы уже не можем быть с ними рядом всегда и оберегать их… оберегать от всей этой…
Микки отворачивается и украдкой смахивает слезы с уголков глаз.
Йен обнимает его, прижавшись щекой к плечу.
- Ничего, по крайней мере, у тебя есть я. И я никуда не денусь. Если вдруг захочешь от меня избавиться, то имей в виду - тебе придется меня убить, – говорит Йен, и добавляет бодрым голосом, чтобы Микки окончательно не раскис: – Так что перестань загоняться всякой хуйней, сентиментальный ты уебок.
- Будем вместе, пока лобки не поседеют, да, рыжий?
- Представляешь, два старых пидора в креслах на колесиках.
- А стоит санитарке отвернуться – и ты уже суешь руки под мой шерстяной пледик.
- У тебя будет лысина.
- А твои зубы будут ночевать в стакане с водой на тумбочке возле кровати. Зато не будут мешать тебе делать минет.
- Эй, когда это они мешали? – возмущается Микки.
Он плюхается на диван и притягивает к себе Йена, зацепив за шлевки джинсов.
- Пап, ну что, вы опять?
Они синхронно поворачиваются - в дверях стоит Мэлли: бесконечные ноги от ушей, ярко-голубые глаза на смуглом лице, грива непослушных кудрей, безжалостно заколотых шпильками во «взрослую» прическу.
- Костюм, галстук, приветливое выражение лица, – строго перечисляет она. – Тетя Мэнди с дядей Липом будут с минуты на минуту. Дайте мне полчаса, чтобы похвастаться своими красавцами-отцами и получить чертов диплом. Потом я произнесу свою чертову благодарственную речь от имени выпускников этой чертовой школы, дядя Лип сделает семейное фото своей новой дорогущей камерой, и вы можете отправляться домой и спокойно пить пиво перед телеком.
Или заняться тем, о-чем-я-ничего-не-хочу-знать.