– Чудесно! – воскликнула Моника.
– Спасибо, девочки, – Виктор придвинулся поближе к огню. – Знаете, – его голос немного дрогнул, – Когда мы все так близко сошлись, я впервые за долгое время почувствовал, что меня, наконец, понимают. Я, дойдя до отчаянья, читал свои стихи только матросне в кабаках! Одни смеялись, другие жалели меня, считали, что я безумный, третьи норовили полезть в драку. Душа болела. Сильно болела. А когда появились вы все, мне стало так хорошо!
– Вот так дела! – обижено протянула Моника. – Мы с тобой много лет знаем друг друга! Сколько раз я звала тебя в гости?! Сколько раз просила почитать стихи?! И что ты мне отвечал, а? Помнишь? Нет настроения, прости!
– Моника, – он улыбнулся, и лицо его стало кротким, как у ребенка, – Понимаешь, я настолько привык к насмешкам и безразличию, что считал твои приглашения лишь жалостью, которую ты испытываешь к конченому человеку.
– Ничего себе! – оторопела она. – Да как ты мог так думать?! Уж я-то никогда тебя не считала конченым человеком. Я всегда, всегда тебя так сильно тебя…, – тут она запнулась, закрыла рот, покраснела и с трудом выдавила из себя: – уважала!
Сара ядовито хихикнула и буркнула едва слышно: «О, какие признания!», потом бросила любопытный взгляд на Виктора. Тот опустил голову, и Саре показалось, что он прячет довольную, смущенную улыбку. Вот оно что! Вот оно что! Мы были лучшими друзьями и тра-та-та! Охотно верится! Ей стало ужасно смешно! Более нелепой пары нельзя вообразить: серьезный и сумрачный Виктор и болтливая взбалмошная Моника. Ох, была бы тут Мелисса! Они бы сейчас отошли в сторонку и все обсудили! Тем временем затухнувшая беседа, кажется, погасла окончательно. Воцарилась тишина. Только слышно было, как ветер шумит в деревьях и протяжно стонет. Саре стало скучно, и она отчаянно зевнула.
– Солнце мое, не зевай, рано еще! Вот сейчас поужинаем и тогда можешь сладко зевать, завернувшись в одеяло! – нарушила молчание Моника.
– Давайте уже быстрее, – пробурчала Сара. – Жрать охота.
– Сара! Сара! Грубиянка! Не стыдно тебе так выражаться при графе?!
– И не таких родовитых видели, – рассмеялась Сара.
Глава 43
На подступах к перевалу они увидели палатку, дымок от костра и пятерых человек, которые ходили туда-сюда, явно, чем-то занятые.
Виктор улыбнулся, Моника удивленно закричала, а Сара не поверила своим глазам: среди этих людей она узнала Мелиссу и ее родителей.
С ней все в порядке! Она жива! И родители тоже! Сердце девочки забилось быстрее, и ей захотелось выпрыгнуть из повозки и бежать, бежать, бежать туда, к ней! Но она понимала, что лошади все равно доберутся быстрее. Она уже не слушала восклицаний тети Моники, не слушала ее восторженного лепета, она вся превратилась в волнительное ожидание.
Вот люди, занятые своими делами, услышали стук копыт и тревожно замерли, а потом на их лицах появились улыбки.
Через несколько минут произошла долгожданная встреча. Нет смысла ее описывать. Объятия, слезы, смех, радостные возгласы и бесконечные перебивающие друг друга рассказы. Все события, произошедшие с нашими друзьями, перемешались в сбивчивых несвязных повествованиях.
Когда наконец первые восторги затихли, Сара отозвала Мелиссу в сторону и предложила ей прогуляться.
Девочки были отпущены под строгим наказом: не выходить из поля зрения, а то мало ли что! Они торжественно поклялись и медленно пошли вдоль поля.
– Хоть отдохну немного от этой кутерьмы, – проворчала Сара. – У меня голова чуть не лопнула! Столько криков, шуму! Одну только тетю Монику, одержимую радостной эйфорией, трудно выносить, а тут еще куча других людей!
– Да что ты, подружка, все ворчишь! – Мелисса рассмеялась и искреннее обрадовалась тому, что Сара ничуть не изменилась. Как же она скучала без ее едкого недовольства! – Это просто счастье! Счастье, что мы тут все встретились! – и она легонько толкнула ее в бок.
– Ах ты зараза, – Сара толкнула ее в ответ и, наконец, улыбнулась: – Как же я волновалась за тебя! Расскажи-ка мне лучше все по порядку! У меня все смешалось в голове: духи, кровь, Каролина, какие-то жены мэра, черные бестии! Черт знает что! Да и еще, – девочка нахмурилась и остановилась, – эта мадмуазель Мирта, училка то бишь…
– Никакая она не училка, – обиженно ответила Мелисса и тоже остановилась. – Она настоящая учительница, художница и помощница самого Вергилиана!