Как только мои враги перестали шевелится, я вернулся к толпе у выхода. Интересно, заметили ли они моё отсутствие? Я быстро привел в боевую готовность две оставшиеся гранаты и кинул их прямо в толпу. Два мощных взрыва разбросали толпу, оставляя по центру огромную лужу крови, кучу изуродованных трупов и куски оторванных конечностей. Не теряя ни секунды, я вылез из своего укрытия, поливая оставшихся живых людей огнём. Как только топливо в огнемёте кончилось, я его сбросил и достал пистолет. Меткими выстрелами я прикончил последних уцелевших и поменял обойму.
Тишина… Полная тишина, нарушаемая лишь треском огня. Я простоял в этой тишине несколько минут, пытаясь собраться с мыслями. Я только что убил почти два десятка людей. Они жили своей жизнью, ели, пили, спали, работали… Однако они все преступили черту, поддались всепоглощающему греху. Именно поэтому я сейчас стою здесь, посреди кучи изуродованных тел, крови, разлитой по всему полу, и огня.
Я снял респиратор и сделал глубокий вдох. Меня одолел сильнейший приступ удушья, сопровождающемся кашлем. Всё было в едком дыму, а остатки воздуха были пропитаны этим противным сладковатым запахом горелой плоти. Мои руки тряслись, но тело было легким, как пушинка. Уровень адреналина зашкаливал, голова как будто была наполнена ватой. Но самое главное — чувства полёта… Я ещё никогда не чувствовал себя так хорошо в своей жизни! Но было ещё кое-что: чувство полной пустоты, будто я остался один в этом мире, выполнив свой долг, долг перед богом.
Бог… Чёрт возьми, а куда же пропал Сатана? Где тот самый голос в моей голове? На меня нахлынула волна тревоги. Но важно ли это? Да, чертовски важно.
Ведомый каким-то непонятным чувством растерянности и тревоги, я выбежал на улицу, сжимая в руке отцовскую «Беретту». Однако стоило мне выскочить на свежий воздух, как мне в глаза ударил свет мощных электрических фонарей. Я не сразу понял, что происходит, но потом услышал громкий, даже оглушительный, мужской крик.
Бросьте оружие сейчас же!» — раздалось откуда-то спереди. Я остолбенел. Меня будто парализовало, я не понимал, что происходит. Но мою голову резко освежил заряд электрошокера. Вот теперь тело реально парализовало, все мышцы резко сократились, по телу прокатилась судорога. Вот теперь я всё осознал: полиция. Правосудие настигло и меня.
Не могу вспомнить, что конкретно произошло дальше. Я помню крепкую хватку стальных наручников, людей, стоящих за решеткой моей клетки, врача, умоляющего меня сказать хоть одно слово… Знаю лишь, что теперь я опять сижу в камере. В тюрьме ли я? В изоляторе? В какой-то психиатрической клинике? Я и не планирую это выяснять. Я не слышу ничего, что мне говорят. Точнее слышу, но не понимаю слов, как бы сильно я не сосредотачивался, ведь в голове всего лишь одна мысль…
— Почему я не слышу тебя? Вернись ко мне! — сказал я вслух. Тишина. Дьявол молчит. Почему он покинул меня? Неужели я был для него плохим агентом? А может он просто не может пробиться ко мне? Может наша линия связи оборвана?
— Почему я не слышу тебя? Вернись ко мне! — повторил я. Потом снова. И ещё раз. Ещё… И ещё…
Массовое поражение
- Столько трупов, столько невинных людей… Зачем это всё, неужели тебе не было достаточно жизней тех негодяев, что искалечили бедного парня? – раздался голос из глубины.
- Смерть – лучший наркотик. Когда они умирают, то источают такие эмоции, такие сладкие последние вздохи! Никакой наркотик не способен подарить человеку столько счастья, сколько приносят мне предсмертные агонии! – произнесла Мелисса, широко улыбаясь.
Существо шагало по обугленным трупам чуть ли не вприпрыжку. Девичье лицо было искажено в жуткой улыбке. Мелисса искала кое-что. Она размахивала руками, внезапно останавливалась, пытаясь уловить звуки, недоступные человеческому уху, пытаясь увидеть цвета, недоступные человеческому глазу. Внезапно она остановилась и выкинула руку вперёд. Она почувствовала что-то… Живое.
- Я чувствую её. Эта эссенция жизни похожа на ту, что я забрала у Майлза, но вкус у неё чуть горче – прошептала кровожадная сущность.
Мелисса подошла к одному из сожжённых трупов. Он застыл в позе эмбриона. Бедняга катался по полу в попытках сбить пламя, но, очевидно, его попытки не увенчались успехом. Тонкие девичьи пальцы дотронулись до слипшихся век на правом глазу и силой оторвали их друг от друга. Под ними покоился мёртвый глаз, напоминавший мутный дверной глазок. Не приложив и малейших усилий, пальцы сдавили зрительный орган и резко дёрнули его на себя. Глаз вылетел из глазницы, как пробка из бутылки вина, оставляя после себя лишь пустую глазницу.