Как только дверь открылась наполовину, головка молотка с невероятной скоростью обрушилась на голову охраннику. Его вырубило мгновенно. Добивать я его не стал, ведь он просто выполняет работу, за которую ему заплатили, ничего ужасного он не совершил.
Решительно перешагнув через тело охранника, я двинулся вперед. Дальше по коридору доносилась чрезвычайно громкая музыка. Точнее говоря, это трудно было назвать музыкой: смесь низких и высоких частот звуков, объединённых в какофонию, называемую «клубняком». Грязный кафель на стенах отдавал неприятным холодком, и, скорее всего, скверно пах (я ведь был в респираторе, запахов не чувствовал).
Поджегши факел на конце огнемёта, я достал одну гранату, повернул ручку, и кинул её в скопление людей возле выхода, пригнулся. Прозвучал громкий, оглушающий взрыв. Толпа вскрикнула.
Я отчетливо видел картину: от скопления людей у входа практически ничего не осталось. Их тела отбросило в разные стороны, у двоих из них были оторваны ноги, а все тела были покрыты множественными ранениями от шрапнели, весь пол был залит кровью. Тело одной из жертв всё ещё двигалось: билось в судорогах. Толпа визжала в панике и страхе.
Нельзя было терять ни секунды. Я поднял ствол огнемёта, и ринулся вперёд. Первыми на моём пути стали три человека. Первым был какой-то парень, а вот двух других я сразу узнал: это были парень и девушка, стоявшие в ту злополучную ночь на балконе. Как же приятно встретить эти знакомые лица, особенно если у тебя в руках инструмент, несущий смерть! Я быстро направил ствол в их сторону и нажал на спусковой крючок. Струя пылающего топлива накрыла троих людей, превращая их в зажженные факелы.
Одежда и волосы мгновенно вспыхнули. На их лицах застыла гримаса, выражающая панику, страх и бесконечную адскую боль. Они разбежались в разные стороны, сталкиваясь друг с другом и окружением, стали кататься по полу, пытаясь сбить с себя пламя. Всё это сопровождалось ужасными, громкими воплями, переходящими в стоны, доносящимися из их открытых, перекошенных от боли ртов. Эх, какое приятное зрелище!
В теле вновь появилась несказанная легкость. Сердце колотило с невероятной скоростью, будто работало на форсаже. Тело ласкало тепло, исходящее от горящих полумертвых людей, валяющихся на полу. Но наслаждаться было некогда. Я увидел людей, забегающих в кухню за барной стойкой. Тут пошла в дело вторая граната. Резко повернув ручку, я с размаха кинул гранату в дверной проём, ведущий на кухню, а сам пригнулся. За громыханием заряда последовал крик людей. К барной стойке отшвырнуло девушку, тело которой было покрыто кровью. Для достоверности я ещё пустил огненную струю за барную стойку, удостоверяясь, что никто не останется в живых.
Периферическим зрением я заметил крупного мужчину, приближающегося ко мне со спины. Моё тело сделало всё само, без помощи головы. Я резко развернулся и обдал «героя» горящей струёй. Его аж пошатнуло от мощи струи. Он сразу упал на пол и начал биться в агонии, выкрикивая несвязные звуки. «Ну что, погеройствовал? Остановил психопата?» — прозвучало у меня в голове.
К этому времени масса людей столпилась у аварийного выхода. Однако перед тем, как заняться этой живой массой я решил проверить спину и туалет. За спиной никого не было, а из туалета доносились какие-то всхлипывания. Я зашел вовнутрь и увидел их всех… Всех троих оставшихся моих обидчиков.
Они прижались к стене, притаились в надежде на то, что я не загляну туда. Девушка рыдала. Всё её лицо было в соплях и туши. Один из парней трясся от страха, закрывая голову руками. Третий же был в диком напряжении, мечась из стороны в сторону. Последний же, скорее всего был ещё чем-то накурен. Трое моих худших врагов были загнаны в угол.
— Помните ту ночь в мотеле в Неваде? Там вы были королями своей жизни. Но кто бы мог подумать, что мы встретимся дома, в Монтане, за сотни миль оттуда? — прошептал я в быстром темпе, — А теперь… Жалкие свиньи отправятся на стейк. В этот момент мой палец автоматически нажал на курок. Оранжевое пламя вырвалось из ствола, накрывая «свиней» липким горючим веществом.
Они вспыхнули мгновенно, но я ещё секунду не отпускал крючок. Троица визжала, прямо как настоящие свиньи, которых режут живьём. Они безнадёжно пытались сбить с себя пламя обожженными, горящими руками, катались по полу, бились головами о стену и пол. А орали они так, что аж уши заложило! Их кожа стала черно-красной, скукожилась, покрываясь огромными рубцами и канавами из-за ожогов наивысшей тяжести. А этот запах жженой кожи чувствовался даже через респиратор! Приторно сладкий, местами терпкий, но такой приятный! Запах адских мук моих жертв!