— Ублюдок, — всхлипнула я, и мое дыхание участилось, когда он присел на корточки и укусил мою задницу.
Поднявшись, Алекс резким движением развернул меня к себе лицом. Даже не дав мне возможности сказать что-то, он прижал меня к шкафчикам и поцеловал. Он был груб, с силой прижимаясь к губам. Это было торопливо и отчаянно. Хаотичное безумие. Мое дыхание перехватило от этого поцелуя, но хотелось еще и еще.
Подняв ногу, я закинула ее ему на талию, нуждаясь в движении, желая почувствовать его напряженным и готовым. Он обхватил пальцами мою шею, сжал волосы в кулаке, оттягивая их, с силой прижимая меня к себе. Я впилась ногтями в его спину, царапая, спустилась ниже к тонкой легкой ткани, служившей нежелательным барьером. Ухватившись за резинку боксеров, я одним движением сдернула их.
— Боже! — выругался Алекс, его член дернулся у моего живота.
Отпустив волосы, он провел ладонью вниз под пояс брюк, где начал поглаживать клитор двумя пальцами. Это сводило с ума, в ответ я укусила его за кольцо в губе и потянула, отчего он лишь засунул руку глубже, проникая пальцами внутрь. Я выругалась слишком громко, но он продолжал двигаться во мне, все быстрее и быстрее. Мои стоны эхом отразились от шкафчиков, когда во мне взорвалось чувство чистого блаженства. Я увидела звезды, и все перестало иметь значения.
А потом случилось это.
То, чего я и ожидала.
Громкий стук в дверь прервал Алекса на середине движения, и Рамон велел поторопиться.
— Блядь! — Алекс отстранился от меня и заехал кулаком по шкафу рядом с моей головой. — Да-да, уже почти кончили.
— Ну… я, практически, да, — произнесла я расстроено и злобно.
— Я тебе возмещу, Мелкая, — сказал он и, наклонившись, захватил мою нижнюю губу своими, втянул в рот и прикусил ее, заставляя меня заерзать. Резко отпрянул и отошел на другую сторону комнаты, оставив меня задыхаться.
На дело у нас с Алексом осталось менее тридцати минут. Переодевшись в форму, мы оказались в кабинете Рамона, выдавшего нам пакетики с белой субстанцией и таблетки, которые надо будет подкинуть в жилище сенатора. Наркотиков было не так много, как я ожидала, но меня заверили, что этого хватит для ареста.
— Тебе придется снять пирсинг, — велел мужчина Алексу. — Моим сотрудникам запрещено носить украшения на лице, я не хочу выделять любимчиков.
— Логично, — согласился Алекс и вытащил изогнутую штангу из брови и кольцо из губы. Сунул их в карман блейзера и взглянул на меня. Он выглядел совсем иначе, и это потрясло меня.
— А теперь слушайте меня очень внимательно, — произнес Рамон, выйдя из офиса, мы с Алексом не отставали. Он, заперев дверь и повернувшись к нам, заговорил тихо и торопливо. — Если нас остановят, говорить буду я, хорошо?
— Без проблем, — согласился Алекс.
— Отлично, — с этими словами Рамон наклонился перед выходящей в вестибюль дверью и сунул карту в считыватель. Загорелась зеленая лампочка, и раздался щелчок открывшейся двери.
Машинально я завела руку за спину и схватилась за накрахмаленный блейзер Алекса. Я знала, что он рядом, но мне нужно было вещественное доказательно его присутствия. Это успокаивало меня. Перешагнув порог, я не смогу больше держаться за него, потому что мы должны были быть незнакомцами, никаких прикосновений.
Это будет ужасно долгое дело… Я шумно втянула воздух через нос и вытащила секундомер.
26:27.
26. 25. 24. 23.
Рамон посмотрел по сторонам и кивнул.
— Пошли.
В вестибюле было много народа. Я попыталась определить как относившихся к охране, так и обычных гостей, но все было тщетно. Рамон сказал, что все будут одеты одинаково, и ему неизвестно, кто в составе группы охраны. Это делало все более опасным и обескураживающим. Это заставило меня нервничать, будто я нуждалась в дополнительном стрессе. Алекс шел рядом с Рамоном, они болтали неизвестно о чем, я же шла позади, оценивая обстановку. Повсюду висели камеры, отчего меня затошнило. Даже в лифте были камеры, я услышала шум, когда одна навелась на мое лицо, приближая его.
Рамон вытащил свою рацию.
— Мы в седьмом лифте.
Телефон пикнул.
— Видим вас. Включили предзаписанную пленку для камеры.
Я повернулась к Алексу, и тот подмигнул.
— Охрана на посту? — спросил Рамон.
— Нет, сэр, они ушли перекусить перед возвращением сенатора домой. Этих бедняг ждет долгая ночка, — последовал сочувственный смешок. — У ваших друзей максимум двадцать минут.
Я ахнула и опустила взгляд на секундомер, сердце пропустило удар. Это сокращало наше время на десять минут. Мы с Алексом предпочитали уходить до того, как покажется ноль. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть — урок, который нелегко мне дался.
Я закачала головой, Рамон заметил мой небольшой срыв и посмотрел на Алекса, вопросительно приподняв бровь.
— Это проблема?
— Это меньше, чем мы рассчитывали, но нет, никакой проблемы. Мы справимся, — он кинул на меня взгляд и пихнул в руку. — Разве не так, Мелкая?
Я кивнула и собралась с мыслями. А какой у нас еще выбор? Улыбнувшись Алексу, я сбросила таймер.
19:59.
58. 57. 56. 55.
— Вот, — сказал Рамон, протянув моему парню ключ. — Там система с двумя ключами — дополнительная предосторожность, установленная сенатором в пентхаусе. При нормальных обстоятельствах, не зная никого, — он улыбнулся и указал на себя, — туда было бы очень сложно попасть.
— Невероятно, — сказал Алекс. — Определенно, многое поменялось.
Его поразили принятые после его ухода меры безопасности, но более того — везение столкнуться с нужными людьми. Да, теперь я видела, насколько ценно было иметь Маркуса в моих должниках.
— Ты тут жил? — спросил Рамон, удивленно округлив глаза. Алекс пожал плечами. — Да ладно! И кем тебе приходится этот мужик?
— Мой отец, — ответил он, прозвучало почти как извинение.
Рамон рассмеялся.
— Черт, Cabrón, хуево подставлять своего старика.
— Ну, ты не знаешь ублюдка так, как я.
Наступила неуютная тишина, так что я решила ее нарушить.
— Так почему ты помогаешь нам?
— Не я. Я лишь плачу за Wildcat.
Лифт остановился, и Рамон кивнул Алексу. Они одновременно вставили ключи и повернули налево, открывая двери. Управляющий поднял руку и выглянул наружу. Препятствий не было, и он махнул нам проходить. Я чувствовала адреналин в крови, пульсирующей и стучащей в ушах, сердце колотилось в груди, время шло, напоминая, что у нас меньше пятнадцати минут на дело.
— Wildcat настолько хорош? — поинтересовался Алекс, почувствовав мою панику и взяв меня за руку. В коридорах никого не было, и нам необязательно было придерживаться правила о «не прикосновениях».
— Ты никогда не пробовал? — спросил Рамон.
Алекс пожал плечами.
— Кокс не моя тема.
Мы остановились перед массивными дверьми из красного дерева, перед которыми стояли четыре стула с колодой карт. Могу только представить, насколько скучная у них работа: сидеть и смотреть в пустой коридор. Жаль, что их сейчас тут нет, а то было бы чем заняться.
— Ах, это просто великолепно. Я дам тебе с твоей девочкой попробовать перед уходом, — решил Рамон. Глянул на меня и подмигнул. — Это снесет твою миленькую головку.
Я покачала своей миленькой головкой, а Алекс засмеялся.
— Рамон, это очень щедро с твоей стороны, но мы предпочитаем оставаться как можно более трезвыми. У нас и так проблемы с концентрацией внимания.
Рамон не поймал нас за действом, как происходило это со многими раньше, но понял, о чем говорил Алекс.
— Тогда дам с собой. Повеселитесь дома.
— Это не для нас, — начал возражать Алекс, но Рамон не принял отказ. Мой парень вздохнул. — Ладно, как скажешь, приятель. Спасибо за это, ну и за твою щедрость.
— Это самое малое, что я могу сделать, — ответил Рамон, и наклонился ко мне со знающей улыбкой. — Друг Маркуса — всегда мой друг.
— Я не его друг, — возразила я, потому что это правда, как бы глупо это ни было говорить сейчас.
Рамон покачал головой.
— О да, друг, — повернулся обратно к Алексу. — Давайте быстро. Я буду ждать вас здесь, но если охрана вернется до того, как вы выйдете, я уйду, и разбирайтесь сами.
Алекс кивнул, отлично понимая его причины. Но такое противоречие озадачило меня.
— Что случилось со всеми этими разговорами про друзей Маркуса, которые и твои друзья?
Алекс улыбнулся, когда Рамон потрясенно посмотрел на меня. Он отлично меня знал: я всегда указывала людям на такую херню.
— Я друг, но мне плевать на тебя и твоего парня, — холодно ответил он. Я тут же поняла, что недооценила этого человека: в нем не было ничего противоречивого. — Как я и сказал, такие размышления приведут к смерти, — он пренебрежительно махнул рукой и кивнул в сторону двери. — А теперь идите.