Алекс резко затормозил со взглядом сумасшедшего, и я подмигнула ему. Удар ниже пояса, но я играла грязно. Неважно, как они звали меня, ночью я буду уже в автобусе. Он задержался, чтобы объясниться и извиниться за мое безумство, но меня совсем не удивило, когда я услышала его спустя пару секунд, преодолев всего три лестничных пролета.
— Как по-взрослому.
— Меня не зря зовут Мелкой.
С тяжелым вздохом он устремился за мной, догоняя.
— Какого хрена ты от меня хочешь?
— Я просто хочу, чтобы ты был честным.
— Честным? — засмеялся он. — Как ты со мной?
— Это просто недомолвка, Алекс, забыл? — я кинула на него дерзкий взгляд через плечо. — Ты научил меня этому.
Вдруг он остановился, растерянно оглядываясь.
— Куда, блядь, ты идешь?
— В номер.
— И в какой номер? Наш внизу.
Вот черт. Это мой драматичный выход, а я выполнила его неправильно.
Изо всех сил сжав перила, я тихо выругалась себе под нос из-за своей глупости. Развернувшись, я обнаружила Алекса на ступеньку или две ниже от меня, и он не улыбался и не дразнил, просто выглядел уставшим.
— Я так и знала, — выпятив грудь и оттолкнув его с прохода, я побежала вниз.
Питер и Адриана сидели на капоте машины, передавая друг другу сигарету и наблюдая за безумством под названием «Шоу Алекса и Мэдисон», разворачивающимся перед их глазами.
— Где наша комната? — спросила я, раздраженно фыркнув и протопав мимо них, как надувшаяся двухлетка. Они оба указали налево, и Адриана одними губами назвала номер. — 139.
Спасибо.
Такая же, как и остальные комнаты в этом дешевом отеле: выцветшие оранжевые двери и дерьмовые коричневые шторы в клеточку. Номер оказался заперт, и я остановилась у двери, нетерпеливо притоптывая ногой в ожидании Алекса. Карточка оказалась у этого самодовольного придурка, и когда он понял это, то не торопился тащить свою задницу, просто чтобы побесить меня.
— Поторопись, дедуля.
— Боже, ты такая паршивка, — пробормотал он, сунув карту в считыватель. Загорелся зеленый, и дверь с писком открылась.
Он потянулся к ручке двери, но я оттолкнула его в сторону, кинувшись внутрь. Мой взгляд упал на спортивную сумку в углу, застегнутую и готовую к поездке. Мне только надо было положить зубную щетку и принадлежности для волос.
— Теперь что ты делаешь? — поинтересовался Алекс, опершись рукой о косяк в ванной и блокируя выход.
Я кидала различные вещи в косметичку.
— А на что это, блядь, похоже?
— Ну, похоже, ты намереваешься устроить мне головную боль.
Захлопнув шкафчик, я свирепо глянула на него.
— Я головная боль?
— Чертова мигрень, Мелкая.
— Что же, не беспокойся, — встав, я поднырнула ему под руку. — Скоро я исчезну из твоей жизни.
Он попытался схватить меня, но я была слишком быстрой и выскользнула из его хватки.
— Блядь! — Он заехал кулаком в стену.
И на это пойдут наши четыре сотни залога!
Пока он матерился и расхаживал по комнате, я старательно не обращала на него внимания, подняв сумку с пола и кинув ее на кровать. Сунув туалетные принадлежности в боковой карман, я развернулась и осмотрела помещение на предмет забытых вещей. Когда я повернулась, чтобы взять сумку, то не обнаружила ее.
Зато увидела Алекса на другом конце комнаты, непринужденно облокотившегося на дверь шкафа.
— Ты никуда не пойдешь.
— Нет? А ты смотри! — с этими словами я атаковала его, как бык. Уперлась обеими ладонями в его руку, чтобы оттолкнуть его, но он не двинулся. Ни на сантиметр.
Засмеявшись, он погладил меня по голове.
— Ну же, Мелкая, тебе придется постараться.
— Аргх! — взревела я от раздражения и желания вырвать себе волосы. — Почему, блядь, тебя так заботит, тут я или нет?
— Потому что ты моя девочка и…
— Моя, моя, моя! — передразнила я. — Я для тебя гребаное имущество! Тебе плевать на меня или мои чувства!
— Я не могу постоянно беспокоиться о том, как бы ни задеть твои чувства, Мэди. Я тут пытаюсь вытащить тебя из этого дерьма и дать жизнь, желательно такую, в которой ты не будешь в бегах.
— И ты делаешь это с помощью лжи?
— Хватит! — рявкнув, он подхватил меня с пола и кинул на кровать. — Хочешь правды? Тогда вот: я не могу доверять тебе, чтобы не испортить все.
И мое сердце оказалось вырванным из груди. Такая пронзающая до глубины души боль могла вывести из строя, но я борец. Мне отлично удавалось перевести боль в гнев. Приподнявшись на локтях, я представила, как раздавлю его голову.
— Я все порчу?
— Ты просила честности, Мелкая.
— О да, тогда, если я все порчу, зачем ты взял меня в дело?
Засмеявшись, он шлепнул себя по лбу.
— Ты имеешь в виду, что я мог оставить твою задницу дома? И почему я об этом не подумал?
— Ближе к делу.
— Я к тому, Принцесса, что это не так просто, ладно? Я, блядь, пытался не втягивать тебя в это дерьмо с ограблениями, потом с Мигелем, но ты же меня не слушаешь. Мне остается только молиться, чтобы тебя не пристрелили, и сводить к минимуму ущерб.
— Мне так жаль, что я чертова пробоина в твоем безупречном существовании, — ответила я, вставая с кровати. — Будет лучше, если мы предотвратим наше дальнейшее падение и расстанемся.
Распахнув руки, он заблокировал мне выход.
— И что, это тогда все? Ты, блядь, просто собираешься бросить меня за честность?
— Ага, — согласилась я, но причина не только в этом. Он не доверял мне и считал меня бременем. Как мне остаться после такого?
— Куда ты пойдешь?
— Не знаю, и, к счастью, мне на самом деле все равно, главное, подальше от тебя.
Мы танцевали туда-сюда: я двигалась направо, он тоже, пресекая каждую мою попытку пройти.
— И ты думаешь, я буду просто стоять тут и смотреть, как ты уходишь от меня?
— У тебя нет выбора.
— Да ни хрена, — яростно возразил он, сжав зубы, но облажался.
Я предугадала его маневр и кинулась ему под руку. Развернувшись, он схватил меня за запястья, грубо и сильно рванув к себе. Я, вырываясь, била кулаками в его грудь.
Повернувшись к двери и собравшись бежать, я почувствовала его руки на бедрах и больно впившиеся в плоть пальцы. Он намеревался удержать меня здесь силой, если придется, и мне надо было убраться от него, чтобы одержимо думать о нем же. В моем изможденном состоянии, когда только растерянность и адреналин поддерживали организм, я даже не поняла, что сделала, пока это не оказалось у меня в руках, нацеленное в его голову.
Он резко остановился, эти красивые и соблазнительные глаза округлились от удивления.
— Какого хрена ты делаешь?
— Расстаюсь с тобой.
— И пистолет у моей головы приведет тебя к достижению цели?
Не колеблясь, я отступила.
— Да.
— Хорошо, — подняв руки, он надвигался на меня. — Но в будущем, возможно, тебе стоит взвести курок заранее, а не то, — Алекс быстро выхватил оружие из руки и развернул меня, — случится это, — я оказалась прижата к его груди, на горло сильно давило его предплечье, а пистолет оказался нацелен в мою голову, взведенный и заряженный. — И ты мертва.
Я впилась в его кожу.
— Убери от меня свои руки!
Но он лишь сильнее вжал дуло мне в висок.
— Я, блядь, должен убить тебя прямо сейчас, Мэди.
— Давай, — задыхалась я, — но тебе слабо.
И самое извращенное? Я не боялась. Эта твердая сталь и суровая угроза заставили меня возбудиться.
— Ладно, хочешь вести себя как мелкая, — проговорил он, убрав пистолет от головы и осторожно положив его на стол, — тогда я и накажу тебя именно так.
Я моргнула.
— Что?
Удерживая за шею, он подвел меня к кровати. Ничего из сказанного не имело смысла, пока он не сел и не уложил меня животом к себе на колени. Слишком поздно я сообразила про его намерения.
— Алекс, нет! — я заерзала, но он закинул на меня правую ногу и прижал левое предплечье между лопаток, практически лишая возможности избежать быть отшлепанной.
— Как думаешь, сколько ты заслужила, Принцесса? — спросил он, поглаживая мой зад ладонью. — Три? Один за вранье, — шлеп. — Еще один за то, что нарушила данное мне обещание, — более сильный шлепок. — И, наконец, один за то, что навела свой чертов пистолет на меня, — шлеп, шлеп! — Последнее заслужило два.
Я чувствовала его улыбку, когда он ласкал покрасневшие горящие ягодицы, смягчая боль легкими поглаживаниями.
— Ты такой придурок! — выплюнула я, борясь и пытаясь выбраться с его колен, что было бесполезно — Алекс силен, и удерживать меня было легкой задачей.
— Говоришь, еще десяток?
— Нет! — мое возражение заглушил громкий и болезненный шлепок.
— Считай вслух, — велел он, нежно поглаживая попку.
— Один, — дрожащим голосом произнесла я, ожидая следующего резкого и покалывающего удара его ладони.
Он был быстрым, болезненным и эротичным, и я захныкала.
— Я хочу услышать тебя в этот раз.
— Два!
Ноги задрожали.
Шлепок и поглаживание.