Отстранившись, он держал меня на расстоянии вытянутой руки и говорил с неизмеримой болью.
— Ты останешься? Ты не уйдешь от меня?
— Я не могу уйти от тебя, — я слабо улыбнулась, — ты для меня как воздух.
Глава 21
Мои глаза были словно прикованы к неторопливо сменяющимся неоновым цифрам часов на прикроватной тумбочке. Десять минут первого ночи, но разум отказывался отключаться. Мысль за мыслью изводили меня сомнениями, и в основном причиной было недоверие Алекса.
Потрясающе, как меня отвлекали его прикосновения. Вся злость испарялась, унося вместе с собой ссору. И только когда покалывание во всем теле проходило, я выходила из транса, вызванного Алексом.
Как сейчас.
Последние четыре часа я лежала на кровати, снова и снова проигрывая ссору в голове. Удары ниже пояса и ненавистные слова не беспокоили меня так, как его признание. Меня тошнило оттого, что ему пришлось врать мне из-за моей ненадежности.
Я пыталась убедить себя, что он не это имел в виду или просто был расстроен.
Но правдой было одно: я худшее, что случалось с Алексом Райаном.
И будь я умней, то закончила бы это сумасшествие и ушла.
Но, конечно, мне, тупой и эгоистичной, нужен был только он, поэтому я отказывалась, несмотря на все разумные доводы бросать его.
— Агх, — проворчала я, перевернувшись на спину, отчего кровать затряслась. Прижала пальцы к глазам в надежде избавиться от мыслей о безжалостной ненависти к себе. Именно они не давали мне спать. И я не знала, как их остановить.
— Мэди… — прозвучал хрипловатый низкий голос Алекса, потянувшегося ко мне.
Мое недовольство разбудило его, что не было моей целью, но все же пришлось прикусить губу, чтобы сдержать улыбку. Как там говорят, беда не приходит одна?
— Детка, — позвал он, перекатившись и притянув меня к себе, — ты в порядке?
— Да, все нормально, — ответила я и, приняв его приглашение, зарылась лицом в его уютные объятия.
— Конечно.
«Нормально» было паролем для «погано». Мягкое поглаживание его пальцев по спине было настоящей сывороткой правды, так что лишь вопрос времени, когда я выложу ему все свои мысли. Он ждал и ждал, гладил и гладил, пока, наконец…
— Я останусь завтра здесь.
Рука остановилась, в груди, к которой было прижато мое ухо, зарокотало.
— О чем ты говоришь?
Дальше будет сложнее, потому что я собиралась вскрыть тему, которая, по идее, была закрыта. Мы поссорились, помирились и начали с чистого листа. Все было отлично. Секс означал это.
Ну или он так считал.
С моей же стороны ничего не было решено.
— Я не пойду с тобой на дело в банк.
Он отстранился и взглянул на меня, темнота совсем не скрывала его лица. Задумчивое выражение вместе с растрепанными волосами и полными губами были последней каплей для меня.
— Но ты мне нужна.
Я закатила глаза.
— Я не нужна тебе там.
— Да ни хуя, — возразил он, рывком притянув меня к себе, в этот раз ближе, теснее. — Ты мой сообщник, Мелкая. Мы вместе занимаемся этим дерьмом.
Я улыбнулась, радуясь мысли быть в команде с Алексом, но вскоре это прошло. Жестокая правда, которой он ударил меня шесть часов назад, вычеркнула все.
— Но я все порчу, помнишь?
— Блядь, мне не стоило этого говорить.
— Но так и есть, — сказала я, прижимаясь к изгибу его шеи и переплетая свои ноги с него. — Я беспечна, незрела и…
— И ты веришь всей этой херне? — Алекс злился. Я чувствовала, как напряглись мышцы его руки, обхватившей мою талию. Между нами не было расстояния, мы лежали, плотно прижавшись друг к другу, кожа к коже. — Из всего, что я говорил тебе, ты веришь этому?
Сердце колотилось, распространяя по венам сильнейшую смесь эмоций: злость, любовь, ненависть, похоть. Они множились и набирались сил.
— Не то, что я хочу верить в это. До вчерашнего дня я думала, что мы команда, но ты специально держал меня в неведении…
— Хватит, Мэди, я понял. — Скинув простыню, он сел на краю кровати. — Я дерьмовый парень.
— Да нет! — Я подсела рядом, потянувшись успокоить его.
— Я знаю, что это никчемное оправдание моей лжи, но проще быть придурком, чем рассказать тебе правду, чем меньше ты знаешь, тем лучше.
Рука замерла в нескольких сантиметрах от его спины, и я начала буравить его взглядом.
— Лучше для кого?
Наклонившись, Алекс подхватил свои джинсы, начал рыться в карманах, выворачивая их наружу. Выругавшись себе под нос, он кинул одежду на пол.
— Где мои ебучие сигареты?
— Для кого лучше?
Он обезумел, переведя внимание на тумбочку, вытаскивая ящики и роясь в них. Я продолжала задавать свой вопрос снова и снова, все громче и громче, пока не дошла до ручки.
— Эй, придурок! — заорала я и хлопнула его по плечу.
— Что? — он развернулся с незажженной сигаретой в губах.
Он и слова не слышал из сказанного мной.
— Знаешь что? Неважно, ты прав, — согласилась я и встала с кровати, — это никчемное оправдание тому, что ты дерьмовый парень.
Обнаженная и уязвимая, я схватила со стула одну из футболок Алекса и натянула поношенный хлопок через голову. Его остаточный запах стал неожиданностью, сбив меня с толку. В этот момент моя одержимость Алексом взяла верх. И, хотя я была в бешенстве, мне было необходимо иметь часть его на себе, как воздух.
— Опять хочешь меня бросить? — Он следил за моим передвижением по комнате.
Мне хотелось рассмеяться.
— Нет, я убью тебя намного раньше, чем уйду от тебя.
— Держу пари, так и будет. — Он улыбнулся, но через секунду улыбка исчезла.
Не наблюдай я так внимательно за ним, то пропустила бы ее.
— Что еще ты скрывал от меня? — Теперь каждая мелочь в наших отношениях ставила вопросы. Я в неверии замотала головой. — Хоть что-нибудь было настоящим?
— Да, — тяжело вздохнул он и, сунув сигарету за ухо, протянул ко мне руку. — Мы настоящие.
Я остановилась и прищурилась, не желая поддаваться, но было поздно, почти час ночи, и у меня не было энергии на нормальный спор.
— Черт бы тебя побрал, — пробормотала я и проглотила наживку.
Алекс притянул меня к себе, усаживая рядом, и начал поглаживать по ноге.
Я ненавидела себя за слабость, а его за то, что он такой милый.
— Послушай, — начал он, чуть сильнее надавив мне на бедро, — я жил сам по себе с двенадцати лет, хорошо?
— Хорошо?.. — Я понятия не имела, к чему он вел.
— Даже с Сойером и Леном мне никогда не приходилось переживать за них. Их жизни не влияли на мою.
— Но дело в том, твоя жизнь влияет на мою! — Напомнила я, встав с кровати и усевшись к нему на колени. Мы, обнаженные, разгоряченные, возбужденные и провоцирующие, сидели кожа к коже. — Весь мой мир крутится вокруг тебя, и я хочу, чтобы ты так же был поглощен мной.
Я почувствовала, как он напрягся подо мной, ему пришлось закрыть глаза, чтобы собраться с мыслями. Вцепившись в футболку, он практически разрывал ее, цедя сквозь зубы:
— Мэд, но ты должна понять одно…
— Нет, Алекс! Это ты и я или ничего. Я хочу, чтобы мы были семьей, и никто извне не должен иметь значения: ни Дев, ни Лен, ни Сойер.
Он распахнул глаза.
— Ты хочешь, чтобы я бросил нашу семью?
— Когда дело касается исключительности наших отношений? Да, хочу.
Он молча думал над моими условиями, опустив голову и кусая кольцо в губе. Мне хотелось вытащить эту хрень из его рта зубами.
— Я должна первой обо всем узнавать, а не последней. Знаю, это просьба приставучей эгоистки, но меня это больше не волнует. Именно этого я хочу, — я качнула бедрами, вызывая его хриплый стон. — Ты можешь мне это дать?
— Видишь ли, в этом проблема. Ты стала для меня всем с той первой ночи, когда мы встретились. — Он поднял на меня глаза, и в его открытом искреннем взгляде читалось невысказанное негодование. — И это чертовски меня пугает.
— И какая часть уравнения тебя пугает?
Он махнул на меня.
На секунду я растерялась, не понимая, о чем он, но мои размышления никому не принесли ничего хорошего.
Я слишком далеко зашла в своих мыслях.
— И что? — в голове пульсировало от злости. — Тебя пугает быть мужчиной, который привязан только к одной женщине?
— Что? — он замотал головой. — Мэди! Черт! Да я не это имел в виду.
Но было слишком поздно, меня понесло. Ревность захватила меня, маскируя собой обиду. Я отдала все этому мужчине: жизнь, невинность, душу.
— Ну прости, если чувствуешь себя привязанным ко мне и не можешь пойти куда-нибудь еще, чтобы потрахаться с кем хочется, — с этими словами я заставила себя подняться, меня затошнило от мысли, как он касается и целует другую девушку.
— Ну-ка верни свою задницу на место. — Он больно схватил меня за бедра и дернул к себе на колени. — Боже, женщина, я хочу трахать только тебя.
— Тогда что? — спросила я, обмякнув на нем, наше дыхание слилось воедино. — Почему желание быть со мной пугает тебя?