Сняв со стены конюшни уздечку, он надел ее на кобылу и осторожно вывел лошадь на улицу. Либби не знала, что ответить. Она так давно не ездила верхом. Глядя на лоснящуюся каштановую шкуру, Либби старалась не замечать, что кобыла нервно задрожала при виде новой хозяйки.
— Ты ведь ее не боишься? Если да, то она это почувствует. Она и сама боится за двоих!
— Конечно, нет! — храбро ответила Либби.
— Никому не позволяй садиться на нее. Ясно? У Мэри тяжелая рука, да и моя сестра не лучше!
— Откуда ты знаешь про мои руки? — с интересом спросила Либби.
— Кстати, пианино уже привезли в Рэттлснейк. Завтра оно будет здесь, — мимоходом бросил Джонатан.
Глаза Либби засияли.
— Тебе не следовало этого делать!
— Почему нет?
— А что, если я скоро уеду? В конце концов, моя рука может прийти в норму.
— Ты все равно останешься моей женой, — напомнил Джонатан.
Либби отвела глаза.
Джонатан улыбнулся:
— Кажется, об этом ты не подумала.
— Нет.
— Ничего, со временем привыкнешь. Ты уже слышала, как играет Педро?
Либби покачала головой:
— Тебе ведь прекрасно известно, что Педро не играет на пианино!
— Разве это важно?
— Конечно! Я думала, что должна учить его. Я не имею ни малейшего представления о гитаре. Ты об этом не подумал?
— Подумал, но решил, что ты сможешь составить свое мнение...
— Обыватель! — с ужасом прошептала Либби.
— Хочешь сказать, что с твоим богатым опытом ты не сможешь его ничему научить?
— Кое-чему смогу. Но в объявлении ты указал столько требований...
Джонатан нахлобучил шляпу на затылок и задумчиво уставился на Либби:
— Мне кажется, мальчишка тебя обманул! Он разучил аккорды, едва научившись ходить.
Либби разъяренно уставилась на него, но тут же вспомнила, что еще не слышала, как Педро играет. С трудом подавив раздражение, она повернулась к лошади. Это было действительно красивое животное: каштановая шерсть, кремовые грива и хвост.
— Как ее зовут? — спросила Либби и вспыхнула. — Я даже не поблагодарила тебя. Огромное спасибо...
Оглушительный хохот Джонатана не дал ей договорить.
— Поблагодаришь, когда испытаешь ее!
— Но я, правда очень признательна! Никто никогда не дарил мне ничего подобного.
— Что, ни разу?
Либби покачала головой:
— Это такой дорогой подарок.
— Если хочешь, считай его моим свадебным подарком, — отмахнулся Джонатан.
Либби дрожащей рукой провела по шее лошади.
— А я тебе ничего не подарила.
— Когда мне что-нибудь понадобится, я тебе напомню.
— Хорошо. Кстати, спасибо и за пианино.
Джонатан опять начал хохотать:
— Похоже, тебе не терпится сесть за него?
— Если ты против, я не буду играть, когда ты дома, — быстро пообещала Либби.
— Думаю, я привыкну. И потом, я не хочу всю жизнь оставаться обывателем.
— Что ж, когда надоест, ты всегда можешь попросить меня прекратить!
— Если посмею!
Либби задумчиво наморщила нос.
— Мне кажется, ты посмеешь сделать многое, — произнесла она почти шепотом.
Вдалеке послышался шум мотора. Темнокожий ковбой с широкой ухмылкой на лице надавил на гудок.
— Вы только посмотрите, что у меня тут! — крикнул он Либби. — Чтобы втащить его в дом, понадобится не один человек.
Но Либби не могла ждать и принялась дрожащими руками распутывать веревки, которыми было перевязано пианино. Работники с трудом вытащили его из кузова грузовика и опустили на землю. Либби вскрикивала каждый раз, когда ей казалось, что мужчины вот-вот поцарапают дерево. Ей не терпелось самой испробовать инструмент. После долгих усилий пианино все-таки внесли в гостиную, и Джонатан распорядился прикрутить его к полу посередине комнаты. Сансури бережно стерла с крышки пыль.
Наконец приготовления были закончены. Чжо Ли нашел для Либби подходящий табурет. Все собрались вокруг и приготовились слушать, еле заметно хмурясь, словно не были уверены, что поймут музыку.
Либби пробежала пальцами по клавишам. Ее привычное ухо с легкостью уловило, что пианино недавно настраивали. Либби сыграла несколько отрывков, а потом остановилась на «Патетической сонате» Бетховена, решив, что все присутствующие знакомы с ней. Либби с облегчением заметила, что может почти так же свободно играть левой рукой. Вскоре она позабыла обо всем на свете. Работники, поборов смущение, внимательно слушали и довольно улыбались. Джонатан сидел на своем привычном месте, полузакрыв глаза. И только когда в комнате появился Педро и стал тихо подыгрывать на гитаре, Либби очнулась и опустила руки, опасаясь, что всем наскучила.
— Продолжай играть! — попросил Педро. — Мы же только начали.
Либби огляделась и, одобренная кивками слушателей, заиграла вновь.
— Ну, что скажешь? — поинтересовался Педро, резко оборвав игру.
Либби улыбнулась:
— Сначала мне хотелось бы послушать тебя.
— Ладно. Что мне сыграть?
— Что угодно.
Либби закрыла глаза и поплыла по волнам испанской мелодии. Мальчик действительно отлично играл, с удовлетворением отметила она. Его почти ничему не придется учить. Порой Либби улавливала фальшивую ноту, а иногда сам Педро забывал мелодию и начинал играть заново.
— Думаю, твои родители были правы, — заметила Либби, когда он закончил. — Тебе следовало поехать учиться в Испанию.
Педро покачал головой:
— Джонатан сказал, что ты научишь меня всему.
— Я постараюсь, — пообещала Либби.
Педро покраснел, а Либби вдруг поняла, что музыка значит для него больше, чем он смеет в этом признаться.
— Сыграй еще, — попросила она.
— Только вместе с тобой. Как насчет ковбойской песни?
Но сыграть им так и не удалось. В комнату скользнула Сансури и прошептала что-то на ухо Джонатану. Работники переглянулись и стали поспешно выходить из комнаты, подталкивая друг друга. Либби вопросительно посмотрела на Педро, но он только с раздражением пожал плечами.
— Мэри Стануэлл приехала. Но это ничего не меняет. Джонатан с ней справится. Давай сыграем, Либби. Ну, пожалуйста!
Либби повиновалась, но больше не могла сосредоточиться на игре. Ей не терпелось увидеть кинозвезду, которая родилась и выросла здесь, в Рэттлснейке. Наконец Мэри появилась в комнате, и Либби поняла, что никогда не сможет забыть этот момент. Мисс Стануэлл была очень красива. Возможно, огненно-рыжий цвет ее волос и не был естественным, но он отлично сочетался с крепким, худощавым телом кинозвезды. Мэри прекрасно осознавала свое женскую притягательность и, судя по всему, привыкла находиться в центре внимания.
— Ну, давай же! — прошептал Педро.
Но Либби словно застыла. Она никогда не видела более прелестной женщины, чем Мэри Стануэлл.
— Прошу, не надо прерываться из-за меня. — Голос у звезды был хорошо поставленный, чуть с хрипотцой. — Мне показалось, что вы играли неплохо.
— Неплохо? — с ужасом повторил Педро.
Мэри нахмурилась.
— Да, она играет красиво, — снизошла звезда. — Уверена, Джонатан со мной согласится.
Либби постаралась сдержать смех и покраснела, заметив веселые огоньки в глазах Джонатана.
— Боюсь, что ты будешь отнесена к классу обывателей, как и я!
Мэри охнула.
— Ты? Прошу вас, играйте, мисс...
— Миссис Хоуп, — поправил Джонатан. — Либби моя жена.
По хорошенькому лицу скользнула гримаса ярости, но Мэри Стануэлл продолжала улыбаться, как ни в чем не бывало.
— Тем более она должна играть, а мы будем сидеть и слушать.
Она расположилась на подлокотнике кресла, которое занимал Джонатан. Либби устремила взгляд на свою левую руку и была рада, что на ней красуется кольцо. Правда, она не была уверена, что это ей как-то поможет, особенно когда появилась Мэри Стануэлл. Через несколько часов она поймет, что собой представляет их брак. Все было бы иначе, если бы Либби испытывала симпатию к Мэри, но она ей вовсе не нравилась! Особенно ей не нравилось, как кинозвезда смотрит на Джонатана.