К стыду, он понял, что совершенно позабыл обо всем, беспокоясь за собственную шкуру. Пленные смотрели на него, как на гостя с того света, совершенно круглыми глазами. Даже замерли на миг, чтобы убедиться - да, Кириа возвращается из ночного путешествия в медблок. Прогремел выстрел в землю, и они тут же занялись своими делами.
- Сегодня утром увели, - сказал Летчик сквозь зубы. - А по мне - и вовремя! Ребята уже на пределе, готовы были сами придушить!
Кириа явственно ощущал сползающие по вискам капли пота и напряжение внутри головы - он пытался сосредоточиться на судьбе Энэжи - человека, случайно попавшего в договор между ним и самой страшной персоной лагеря. Куда его увели? К Рамфоринху? Было бы здорово, если бы тот сам придумал, как сделать спасительные инъекции… правда, с тем же успехом врач мог забрать Энэжи и с более “научными” целями. Не получилось ли так, что Кириа подставил и без того страдающего человека?
- Не грусти, малыш! - пробубнил Летчик. - Кончились его мучения. Наверняка переплавили на “Риджин”!
Кириа вздрогнул - знакомое слово, сказанное с такой ненавистью, нагоняло поток разноименных эмоций. Рамфоринх как-то заикался о “Риджин”, но ничего не объяснил толком, сменил тему.
- На что переплавили?
- Есть такая легенда, миф даже. Древний классический миф о мертвой армии, которая восстала против своего правителя*. Большего, правда, я не знаю.
Кириа ждал до самой ночи, но Энэжи так и не вернулся. Врач разорвал их договор, взял плеер, созданный в самом аду, среди кошмара и страданий, а взамен убил человека, которого обязался спасти. Или позволил убить - велика ли разница? Кириа уставился невидящими глазами в потолок, сжимая и разжимая кулаки. Он был так зол, что даже не испытывал холод. Слишком дорого ему дался крохотный прибор, рожденный в крематории. Решительно закрыв глаза, Кириа постарался расслабиться.
На другом конце лагеря по комнате кружил Рамфоринх. Сменные батареи нашлись в личных запасах, и врач довершал последние приготовления. Он чувствовал себя немного одержимым, потому постоянно останавливался, пытался успокоиться и не торопиться - впереди целая ночь.
Последний раз он слышал эту запись больше пяти лет назад, еще до того, как сломался проигрыватель в родительском доме. Сменных деталей не нашли, а новый аппарат можно было купить только на территории Вельдри, за очень большие деньги. Уже тогда Рамфоринх слышал, будто изобрели переносные проигрыватели, но это звучало фантастично. И уж тем более, он никогда бы не поверил, что всего через пять лет станет обладателем портативного чуда. Если только заключенный Кириа не создал бомбу вместо плеера.
С музыкой дело обстояло туго. Еще можно было достать записи, но только не то, на чем их проигрывают. Временами музыку передавали по радио, и он специально сбегал с вечерних занятий на “Час песни”, еще в те светлые годы, когда она шла. С приходом войны передачи сменились на монотонное гудение эфира и пропаганду, напополам с “Голосом Фронта”. И пели теперь только в строю. Потому, как только солдаты выстраивались на плац, Рамфоринх высовывался из окна и замирал до конца представления. Делал он это прямо посреди еды или операций - когда запели, тогда и замер. Санитары начали ворчать было, но он быстро поставил подчиненных на место.
Рамфоринх достал заветную коробочку с кремниевой записью. Ей было лет двадцать с момента производства - Андрехара тридцать пять, произведение классика полуторовековой давности. Рамфоринх самолично увел ее из родительской коллекции, когда уезжал учиться. Знал, что не сможет прослушать еще долгие годы, но расстаться не смог.
Коробочка легла рядом с плеером, запись была аккуратно извлечена и прикреплена зажимом к магнолиевой игле. Рамфоринх сгорал от напряжения - он положился на собственную интуицию и честность Кириа, но аппарат мог просто не включиться. Или включиться так, что лучше бы не включался. Кончики когтей бережно тронули контакты. Наверняка Кириа уже понял, что Энэжи никто лечить не собирался… эта мысль немного настораживала. Да, заключенным не разрешено заговаривать с охраной, но это не значит, что Кириа не способен обойти это правило, устроить прилюдный “концерт”, где всем и обо всем расскажет. Теперь, когда он оказался использован и обманут, ждать можно чего угодно. Хотя… нет. Кириа не показался ему сумасшедшим, тем, кто так запросто рискнет остатками жизни ради восстановления справедливости.
Рамфоринх с сомнением посмотрел на упаковку камирия - персонального наркотика, за который его вечно ругали санитары и завскладом. Пусть лежит, подумал врач - сегодня ему хорошо и без отравы. С особой торжественностью и тревогой пальцы хирурга повернули тумблер на корпусе - он ждал взрыва или чего-то подобного. Внутри щелкнуло, скрипнуло, но тут Рамфоринх с радостью обнаружил, что проигрыватель работает. Полилась печальная классическая музыка. Подтянулись струнные инструменты, заплакали клавишные и духовые. Затем вступил голос, рассказывающий древнюю легенду о рыцаре, который нашел в болотах чудовище с латами вместо позвоночника.* Пусть с помехами, шипением, но мелодия действительно читалась, а этого было достаточно. Утекая вместе с классическим эпосом, Рамфоринх сполз по стене.
Он долго, раз за разом, прослушивал запись. Полночи сидел недвижимый возле стола, почти не меняя позы, пока не затекало тело. Потекли первые слезы. Он не понял, как оказался в углу, с мокрым лицом и трясущимися руками.
Наутро шептались, что из окна Рамфоринха ночью можно было услышать странные шумы, как если бы он истерично рыдал.
______________________________________________________
* Миф о Риджин основывается на реальных событиях.
** Средневековая история о графе, нашедшем в болоте чудовище со встроенными в спину латами, основывается на реальных событиях.
========== 5. То, что выжимает слезы ==========
Он всегда подавлял позывы разрыдаться, когда слышал торжественную музыку.
***
- Ну, что у него? Давай. Порадуй меня.
Рамфоринх выжидательно смотрел на санитара, а тот навис над зияющей раной и, кажется, впадал в анабиоз.
- Печень в гранулах, - санитар шмыгнул носом. - Зато без паразитов.
- Кругом гении! Кто же ее такую жрать-то будет?
- Не идет диета крысам на пользу! - второй санитар, что документировал вскрытие, заржал. Холодный взгляд начальника пресек хохот.
- Кисты на обоих почках…
- “Обеих”, дубина. “Обеих” надо говорить. Короче: забирай кровь, органы и останавливай сердце, - распорядился Рамфоринх. Он было отвернулся к окну, но в последний миг что-то привлекло внимание. Врач перевернул руку лежащего - на ладони значилась татуировка сильмантских летных войск - ястреб, душащий трехголовую змею.
- Может, вот эта падла разбомбила мой дом, - сказал Рамфоринх тихо. Санитары переглянулись.
- Начальник, - препарирующий морщился, выпутывая почки из ленты кишечника. - Начальник, сердце, ведь оно и само остановится, разве нет? Тем более, может, этот гад бомбил ваш дом. Пусть лежит.
- Ты, скотина, когда научишься пневмоторакс делать по-человечески?! А ну бегом тренироваться!
- Дурное настроение, шеф? - хихикнул записывающий, за что получил очередной полный презрения взгляд. В наказание второму санитару пришлось помогать первому. Грязная работа вмиг разобщила их, через полминуты оба тихо переругивались, спихивая друг другу останки.
- Да перекусывай уже ребра, ё-моё! - шипел второй. Рамфоринх не выдержал и засмеялся, глядя на неэстетичную возню. Веселье прервал неожиданный визитер.
- Господин врач! - все тот же мальчишка - помощник завскладом по кличке Цапик влетел в кабинет без стука на полном ходу, навстречу ему бросилась кровавая картина. - Ой, фу!
- В чем дело, детка? - голос вразы заметно повеселел. - Разделанные враги должны приводить тебя в исступленную радость! Ты не дезертир, часом?!