Внутри что-то громко треснуло, разливаясь горечью на языке. В смысле? Мне же не показалось? Такие кольца не носят просто так, для красоты. Я потерянно вглядывался в знакомое до последней веснушки лицо. Саша продолжала что-то говорить и улыбалась так мило, что мне немедленно захотелось дотронуться до неё, почувствовать тепло её кожи. Но взгляд снова выхватил кольцо на безымянном пальце, и вот уже голову заволокло красной пеленой ярости.
Я со всей силы швырнул пульт в телевизор, надеясь, что он разобьётся нахрен. Пульт отскочил от тонкого экрана, оставляя после себя тёмное пятно, от которого в разные стороны побежали цветные лучи, скрывая от меня улыбающееся лицо Саши.
— Богдан, ты такой придурок, — Юля покачала головой, присаживаясь рядом со мной на диван. Уверен, она прекрасно поняла, что сейчас произошло, и именно поэтому ещё не разразилась очередными осуждающими речами.
Сестра протянула руку, чтобы обнять меня и пожалеть, словно ребёнка. Только вот мне её жалость была не нужна. Я чертыхнулся, не давая до себя дотронуться. Перед глазами снова тот день…
Я плотно сжал веки, изо всех сил прогоняя это наваждение, но назойливая картинка всё равно вторглась в воспалённый мозг. Воспоминания играли со мной злую шутку, снова появляясь так некстати.
«Саша не открывала дверь, сколько бы я ни стучал. Обиделась моя лисичка. Кое-как я справился с ключами и смог вставить их в замочную скважину. Металлическая конструкция с жалобным скрипом отворилась, и я наконец-то ввалился в спокойную тишину квартиры.
— Я дома! — оповестил я, сбрасывая с ног грязные кроссовки. Дождливая осень не щадила никого, особенно белую обувь.
— Саша, — позвал я, надеясь, что она всё же выйдет и встретит меня.
Но в прихожей по-прежнему не появилась её стройная фигура, а в квартире было так же тихо. Значит, очень сильно обиделась и цветами здесь не обойтись.
— Любимая, ну, прости меня, я идиот, и признаю это, — не снимая куртки, прошёл в скромную кухню-гостиную, которую бы не помешало обжить.
Комната была пуста. Неужели спит, и даже не слышала, как я стучал? Чувство стыда активно съедало меня изнутри, пробираясь сквозь ткани и мышцы. Пообещал одно, а сам сделал всё с точностью да наоборот. А всё Кирилл: «Тебе нужно постоянно быть на виду». И мы помчались на этот квартирник. И не то, чтобы он был скучным, я вполне хорошо там оторвался, да так, что теперь болит голова. Но Саша осталась здесь совсем одна… Ничего, сейчас я извинюсь перед ней и все выходные мы проведём вместе. Только я и она. Сходим в кино, прогуляемся по городу, вдоволь поваляемся в кровати.
Спальня встретила меня холодным полумраком и гнетущей тишиной. Из-за плотных занавесок неловко пытались пробиться полуденные лучи. Моей зеленоглазой лисички в постели тоже не было. Бельё словно не тронуто, ни единой складочки, как в дорогом отеле.
Зато дверца шкафа-купе была сдвинута в сторону. Полки, где раньше лежала её одежда, пустовала. Там не было ни единой Сашиной вещи. Я моргнул, отчаянно молясь, чтобы это были просто галлюцинации. Но когда я снова распахнул веки, внутри шкафа по-прежнему зияла тёмная пустота. Такая же чёрная дыра теперь разрасталась в моей груди, ломая каждую косточку на своём пути. Там, где должно быть сердце теперь не было ничего.
Я сел на кровать, прямо на хрупкий букет. В комнате не было ни её книг, ни косметики, ни розовых тапочек-единорогов. Она уехала. Вот так запросто взяла и бросила меня, вычеркнув из своей жизни, как неприятное событие в календаре.
Теперь я понял, к чему были слова Юльки: «Она просила передать, что любит тебя и ничего больше».
Четыре года назад Саша просто исчезла, оставив после себя лишь воспоминания и лёгкий шлейф духов на подушке. Сколько бы я ни звонил и ни писал, все мои попытки она оставила без ответа. Да и не только мои. Даже спустя всё это время я так и не смог понять причину её бегства. Ведь у нас всё было хорошо.