Принесли еду. Желудок нервно заурчал, напоминая о том, что со вчерашнего дня в нем не было ничего, кроме огромного количества кофеина. Подавив желание жадно слопать все в считанные секунды, я чинно намотала спагетти на вилку, отправляя их в рот, и сладко зажмурилась от умопомрачительного взрыва вкусов на языке. Медленно поглощая пасту, я листала файл, присланный Оксаной, делала пометки в блокноте, на что следует обратить особое внимание. Когда моя тарелка опустела, проворная официантка тут же заменила ее на блюдо с блинчиками, которые, судя по всему, только сняли со сковороды.
Над входной дверью нежно звякнули колокольчики. Не поворачиваясь на звук, я улыбнулась воспоминаниям из прошлой жизни. Когда я вот так же стояла, как девчонки в милых зеленых фартучках, и вздрагивала от каждого звона почти таких же колокольчиков, под строгим руководством Горгульи радушно встречала голодных гостей.
Но что-то было не так. Внутри меня словно все встряхнулось и органы поменялись местами, а волоски на руках встали дыбом. И раньше, чем я успела почувствовать дымный аромат, поняла – это он. Только на него мое тело реагировало столь сумасшедшим образом.
Я подняла голову, сталкиваясь с его дурными, голубыми глазами. Белинский стоял около моего столика, уперевшись бедром об его скругленный угол. Сделать вид, что я его не заметила никак не получится, но я должна хотя бы попытаться. И я не придумала ничего лучше, чем уткнуться обратно в экран ноутбука, моля все высшие силы, чтобы он ушел.
Но нет. Он нагло уселся в мягкое клетчатое кресло напротив меня, складывая руки на столешницу. Я ощущала его взгляд, скользящий по шее, рукам и лицу. Мне до жути хотелось встряхнуться, как собаке, чтобы избавиться от этого настойчивого внимания.
— Добрый день! — поприветствовала его подбежавшая официантка. — Что будете заказывать?
— Можно мне такой же кофе и блинчики, как у девушки? — попросил он, наверняка, одаривая её своей фирменной кривоватой улыбочкой.
Краем глаза я видела, как он откинулся на спинку, провел пальцем по подбородку, почесал затылок. Украдкой я следила за его непривычно рассеянными движениями, любовалась пёстрыми татуировками, что игриво выглядывали из под рукавов чёрного лонгслива, хотела напоследок взглянуть на точёную линию скул и была застукана за этим занятием. Белинский, кажеться, не моргал.
— Чего тебе? — не выдержала я тишины. — Как ты вообще меня нашел?
— А я искал? — удивленно вскинул брови Белинский. — Я просто шел мимо, захотел кофе, а тут ты. Просто случайность.
— Ты весь – огромная, невыносимая случайность, Белинский, — резко ответила я, продолжая произвольно стучать по клавиатуре. — В кафе куча пустых столиков, пересаживайся за любой и отстань от меня наконец.
— Послушай, Саша, я не хочу ругаться, — он поднял ладони вверх, миролюбиво улыбаясь. — Раз уж мы с тобой здесь, то может поговорим?
— Нам не о чем разговаривать, — отрезала я. — Не уйдешь ты, уйду я.
Я встала изо стола, намереваясь пересесть подальше от него.
— Так значит не Рома твой женишок, да? — а он знал куда нужно бить.
Я замерла, бросая на него вопросительный взгляд.
— Видел вчера этого лощеного придурка. Серьезно, он? Вы же совсем не подходите друг другу.
Я шлепнулась обратно в кресло, складывая руки на груди.
— Да что ты говоришь! А кто мне лучше подойдет? Неужели ты?
— Я подхожу тебе идеально, Лисичка, — подмигнул он, — только ты продолжаешь упорно сопротивляться.
От возмущения я открыла рот, даже не в силах что-то ответить ему. Старое прозвище пулей пробило сердце, вскрывая затянувшуюся рану. Закрыв глаза, я пару раз вдохнула и выдохнула через нос, и устало посмотрела на парня напротив.
— Что тебе надо от меня, Белинский? Прошло четыре года, у каждого из нас уже свои жизни, которые больше никогда не должны пересекаться. Ты мне не нужен, так же как и я тебе. А потребность – всего лишь игра твоего воображения.
Он подался вперед, вытягивая руки на стол. Я подавила желание испуганно отпрянуть назад, стараясь держаться как можно более независимо и невозмутимо. Нельзя показывать ему свое смятение, нельзя. Он ничего не должен знать.