— Как я и говорил, узелковый ларингит на лицо. Видите, — он кивнул в сторону чёткой картинки, — ваши связки не могут полностью сомкнуться из-за этих наростов, они уже достаточно большие, придётся делать операцию по их удалению плюс соблюдение голосового покоя.
— Голос восстановиться? — задал вопрос Кирилл, пока доктор всё ещё осматривал моё горло.
— Если соблюдать все показания, то восстановится и станет даже чище, чем был.
— Тогда назначайте день, — согласился менеджер без моего ведома, пользуясь тем, что я не могу и слова сказать с этой штукой во рту. — Даже не рыпайся, Белинский, операция случится, хочешь ты этого или нет. Я всё ещё твой менеджер и несу за тебя ответственность.
Мне хотелось возразить ему. Сказать, что недолго он пробудет в этой роли, если не перестанет манипулировать мной. Но я не имел такой власти, этот парень подчинялся Толмачёву, а ему противоречить я был не в силах. У него находился огромнейший рычаг влияния – договор, на котором красовалась моя подпись.
А пока я буду заботиться о своём никчёмном голосе, Сашка выскочит замуж. Я не мог позволить этому случиться. Мне просто необходимо как можно скорее смыться от Кирилла, и в последний раз поговорить с Сашей. Убедить мою рыженькую Лисичку, что я всё ещё могу исправиться и искупить ошибки прошлого. Встать на правильный путь, но для этого мне необходима она.
В этой главе голосом разума для Богдана стал Кирилл, который, как мы можем судить, печётся о подопечном отнюдь не из-за денег. Этот персонаж с нами ещё с конца первой книги (с 26 главы), и авторам хочется показать вам его визуализацию:
Глава 13.1
От манеры исполнения и интересного инструментала бегут мурашки по коже: Meg Myers — Sorry.
— Перерыв полчаса, — объявил режиссер, и по площадке прокатился дружный вздох облегчения.
Сегодня он словно с цепи сорвался, не давая отдыха ни себе, ни другим, порываясь отснять как можно больше. Как итог – я уже не чувствовала мышц лица от улыбок, язык заплетался, а в голове гудело так, будто там поселился пароход. Встав со своего кресла, я устало поплелась в сторону своей гримерки, на ходу листая оповещения в телефоне. Куча сообщений от Ромы, парочка от Влада, пропущенные от Машки, бесконечные предложения онлайн-магазинов. Написав подруге, что перезвоню вечером, я открыла переписку с Ромой и не смогла сдержать улыбки. Штук пятнадцать сообщений, начиная от уговоров скорее ответить ему и заканчивая шуточными угрозами и смайликами с изображением ножей.
«Ты не посмеешь меня зарезать. Такое только обнимать и кормить плюшками» — ответила я ему, отправив в придачу фотографию своего уставшего, грустного фейса.
«Намек понял! Во сколько заканчиваешь?» — тут же прилетело мне в ответ.
«Не знаю, но будь на связи»
Я открыла дверь своей обители, проваливаясь в уютный полумрак, только тусклая лампа над зеркалом освещала комнату. Пройдя к трюмо, я присела на стул, вытягивая затекшие ноги прямо на столик и взяла стакан с давно остывшим кофе. В голове только мутная вязкая субстанция вместо ясных мыслей. Радовало одно – осталось отснять еще пару эпизодов, и, если все пройдет гладко, то совсем скоро я смогу позвонить Роме, чтобы он забрал меня и кормил оживляющими булками с корицей.
Дверь протяжно скрипнула, и я, не глядя на вошедшего, громко оповестила:
— Я не встану с этого места ещё двадцать пять минут, и ничто на свете не сможет меня сдвинуть.
Тихий, хриплый смешок заставил меня так резко вскинуть голову, что я больно ударилась затылком о спинку стула. Я убрала ноги со стола и нахмурилась.
— Что ты здесь делаешь? Как ты сюда вообще попал?
— Для меня теперь все двери открыты, — пожал плечами Белинский, делая пару шагов вперёд. — Ну что, теперь, когда ты никуда не сможешь от меня убежать, может поговорим?
— Я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать? — я сложила руки на груди, в жалких попытках спрятаться от него. — Увы, ничего нового я тебе не скажу.
— Какая же ты упрямая, Сашка.