— Пожалуйста… Белинский, — я упёрлась руками в его грудь, в жалких попытках оттолкнуть, но ослабевшие конечности подвели меня.
Вместо этого он прижался губами к моим, нежно и осторожно, словно чего-то боялся, исследовал границы дозволенного, проводя языком по моей губе. Я зажмурилась, ощущая покалывание на нежной коже, и сильнее прижалась к парню, чтобы усилить эту сладкую муку.
Поцелуй стал глубже, вырубились любые предохранители. Внизу живота скручивался узел желания, выбивая из меня остатки разума. Руками скользнула к шее, прижимая его за затылок к себе как можно сильнее. Тихо рыкнув, он подхватил меня на руки, бёдрами толкаясь вперед. Я обвила ноги вокруг его талии и тихо всхлипнула, когда он жадно уткнулся в шею, слегка покусывая тонкую кожу.
Одной рукой он поддерживал меня за бёдра, второй сжимал волосы так сильно, что ещё чуть-чуть, и он вырвал бы клок с корнем. Оторвавшись от шеи, он снова впился в губы так, что мы стукнулись зубами. Я почувствовала вкус железа на языке, но парень тут же слизал капли крови с моей разбитой губы.
— Я так хочу тебя, — хрипло прошептал он, диким взглядом потемневших глаз скользнув по моему лицу.
— Я ненавижу тебя, Белинский, — простонала я, снова целуя его припухшие губы.
Всё моё тело было объято огнём, я уже плохо понимала, что сейчас происходит. В голове билась только одна мысль – только бы это оказалось сном. Ведь во сне я могу безнаказанно творить всё, что угодно. Парень одним движением руки отодвинул с трюмо все бутылочки и флаконы, усаживая меня на столик. Я вся потянулась к нему на встречу, руками проникая под его футболку, чувствуя под пальцами знакомое тепло тела. Белинский потянулся, чтобы стряхнуть куртку, но тут дверь тихо скрипнула:
— Саша, пора на площадку, там… Ой! — раздался изумлённый голос моей ассистентки. — Извините, я не хотела…
Дверь снова хлопнула, приводя меня в чувство глухим стуком. Я моментально спрыгнула со стола, отталкивая от себя растерянного парня. Поправив растрепанные волосы, я быстрым шагом направилась к двери.
— Саша, постой!
Я остановилась, и, не оборачиваясь, тихо прошептала:
— Оставь меня в покое. Это конец.
Глава 13.2
Colin Hay — Overkill.
Попрощавшись с коллегами, я поспешила покинуть павильон. Работа, на которую я возлагала столько надежд, начинала меня конкретно бесить, да так сильно, что хотелось плюнуть на всё, взять билет на поезд и укатить обратно домой. И не потому, что мне было тяжело или сложно, а из-за людей и той ситуации, что разворачивалась за моей спиной.
Я, конечно, ожидала, что обо мне будут сплетничать. Еще бы! Вылезла непонятно откуда и сразу на роль ведущей, в кресло которой метили немало человек. Но всё заметно усугубил эпизод, за которым сегодня нас застала Оксана. То, как отчаянно шептались девчонки, кидая на меня недвусмысленные взгляды, могло говорить только об одном – они всё знали. И это неудивительно.
Естественно, виду я не подала, хотя это знатно меня подкосило. Но как хорошо, что искусству фальшивой улыбки и маски милой девочки я обучилась, ещё будучи официанткой в «Рафинаде». Вряд ли кто-то из них может понять, что же скрывалось за этим фасадом. И это мне только на руку.
Выскочив на улицу, я осмотрелась по сторонам в поисках машины Ромы, который пару минут назад скинул сообщение, что подъезжает. Спустившись с крыльца, я застыла в ожидании друга. Холодный ветер нагло проникал под полы длинного пальто. Конец осени выдался странно холодным, не похожим на себя. Как раз под стать моему гадкому настроению.
За спиной хлопнула дверь, по обледеневшим ступеням цокнули каблуки, и мне на плечо легла чья-то рука. Повернув голову, я увидела Оксану, весь её облик выражал любопытство, а в глубине глаз притаилось фальшивое сожаление.
— Саш, у тебя всё в порядке? Ты очень странная в последнее время.
— Более чем в порядке, — решительно ответила я и повела плечом, с намеком на то, что её рука на нём явно лишняя.
Около крыльца резко затормозила знакомая, чёрная иномарка. Стекло со стороны пассажирского сидения поползло вниз и показалось улыбающееся лицо Ромы.
— Это за тобой? — удивлённо спросила ассистентка, но я оставила вопрос без ответа.