– Обещай, что не будешь об этом жалеть, – прошу девушку, пока еще растягивая ее под себя.
– Обещаю... – шепчет в ответ.
Глава 6.Ада
Ада
Всё происходило слишком быстро, но в то же время было закономерным. Пьянящий вкус этой встречи сменился предвкушением чего-то нового, что ещё утром казалось запретным, но рядом с Дином приобрело черты реальности. Послевкусие алкоголя оставалось на губах воспоминанием о том рубеже, через который мы оба перешли, повинуясь общему желанию, разделённому на двоих. Больше не было ничего и никого вокруг. Ни эксперимента и его участников, ни видеокамер, ни страхов и сомнений. Только током по оголённым нервам всего одно слово:
– Обещаю...
Я и сама не знаю, что именно – не пожалеть или не позволить пожалеть ему? Всё неважно. Есть только бархатный вкус темноты, обнимающей со всех сторон. Нет никаких мыслей кроме тех, насколько остро-болезненные ощущения рождают во мне движения Дина. Мне кажется, что мы с ним стали единым целым и это – единственный способ выжить в том омуте сумасшествия, в котором мы тонем без права на спасение.
Я прижимаю Дина к себе так близко, что мне начинает казаться, будто каждый вдох у нас – один на двоих. И стон, срывающийся с моих губ, принадлежит и ему. Также, как и вся я. Едва приметная тревога, которая родилась внутри, стоило Дину попросить меня дать ему обещание, исчезла. Всё будет потом. Встреча с ним – уже завтра. Там, в другом мире. А сейчас в мире, принадлежащем нам двоим, есть только он и я. И мелодия, сплетённая из жадных вдохов, приглушённых стонов и просьб, которые похожи на мольбы. Никогда я ещё не чувствовала себя настолько близкой с кем-то. Была ли виной тому темнота или ощущение, что мы с Дином хотим одного и того же, я не знала, но растворялась в нём и в его касаниях.
Разорвав поцелуй, в котором оставила свой следующий вдох, я прижала к себе Дина сильнее и он, послушный моей немой просьбе, остановился.
– Не хочу, чтобы это заканчивалось, – прошептала прерывисто, понуждая его выйти из меня и лечь рядом.
Изучать в темноте губами и руками мужчину, которого хочешь – изысканное удовольствие, в котором сплетается так много нот вашей общей мелодии. Изучать мужчину, который только что был в тебе – удовольствие настолько острое, что от него задыхаешься, словно в вакууме. Перекинув ногу через Дина, я устроилась сверху и наклонилась, безошибочно находя в темноте его губы. Снова жадный пьянящий поцелуй, его руки обжигают прикосновением, и моё едва слышное:
– Я хочу попробовать тебя на вкус...
Спускаясь поцелуями ниже, удовлетворённо улыбаюсь, когда слышу хриплый выдох, и мне хочется замереть в этом мгновении, потому что это и есть – вершина удовольствия. Нам запрещено рассказывать, как мы выглядим, но я уже давно начала рисовать себе в воображении Дина. И сейчас завершающие штрихи его портрета я рисую руками и губами.
Он вплетает пальцы мне в волосы, сжимает ощутимо, когда я обхватываю ртом горячую плоть. Останавливаюсь и жду, пока Дин не выдержит и не заставит меня опуститься ниже. Терпение – этой ночью и оно у нас одно на двоих – заканчивается слишком быстро, и через несколько мгновений руки Дина уже задают ритм, насаживая меня на себя до предела. Ласкаю губами и языком, наслаждаясь вкусом – его и моим. Не выдерживаю, потому что вновь хочу почувствовать его внутри...
– Я хочу кончить вместе с тобой, – выдыхаю, снова оказываясь сверху и чувствуя, как Дин заполняет меня собой. И добавляю, почти неслышно: – Пожалуйста.
Глава 6.Дин
Дин
Иллюзия темноты – когда кажется, что можно все, и нет никого, кроме вас двоих. Это всегда пьянит сильнее любого коктейля. Мы с Адой пьяные в хлам. Такая жадная, когда просит еще, и вместе с этим щедрая, когда дает больше, чем просил. Когда глаза есть чему заменить. Когда толкаюсь в ее рот плотью, туго сжатую губами, остро чувствуя каждое ласковое движение язычка. А потом смело садится сверху, насаживаясь до упора, и просит составит ей компанию на пике. Ее просьба, как сквозь толщу воды. Я как в сладком капкане, в котором хочется остаться и умереть. Ерзает бедрами, будто усаживаясь поудобнее, с чем пытаюсь помочь, направляя руками. Ловлю ее губы, глотаю стон и тут же отдаю свой, когда бедра Ады делают первый такт. Это медленный вальс, плавно перетекающий в рок, когда нужно больше ударных. Это как соло на двоих. И вот уже рок превращается в хардкор до хрипоты. Она снова подо мной, царапает плечи, пока я играю на ней ломаный бит в быстром темпе. Это как новый хит в личном топе билборда. И вот уже близок последний аккорд. Мы играем его вместе, в стиле дабстеп, в биты которого вплетается вибрация виолончели. Сверху этого тонкий шепот Ады и яркие стоны, от чего пробирает до мурашек. Обнимает, как любовника... нет, как любимого. И это тоже наша иллюзия.