Берег моря кажется неприветливым, а поднявшийся ветер – ледяным. Я вышагиваю по песку, едва не ломая ноги из-за утопающих в песке каблуков, но не замечая этого досадного недоразумения. Обхватываю себя руками, будто этот жест может помочь сдержаться и не отправиться вплавь куда угодно, лишь бы подальше от Кайлуа и всех Карибов вместе взятых. Так, в полутьме, добредаю до противоположного берега, который принадлежал "мужской" половине виллы. Здесь мне становится спокойнее, а мысли возвращаются к тому, что произошло на ужине. Нет, я решительно отказываюсь думать об этом. Я и так уже сошла с ума. Вчера. Большую степень безумия я просто не имею права себя позволить, иначе вернуться из этого омута сумасшествия мне будет уже не под силу никогда.
Глава 8.1
Дин
– Прости, – еще эхом звучит в моей голове.
Я все-таки ее шокировал. Не понравился. Она проходит мимо, обдавая шлейфом знакомого аромата. Ладони невольно сжимаются в кулаки. Сколько ужаса, презрения и отвращения я видел в чужих глазах, и ни один подобный взгляд не ранил так, как сейчас ее. Прошлась, словно иглами. Такая, как себе и представлял – изящная, яркая, слишком красивая для меня. Мы как красавица и чудовище, только в сказке без счастливого конца, потому что в нашем случае чудовище не превратится в принца.
С уходом Ады мне больше нечего стало делать в зале. Поэтому я встал и вышел вслед за девушкой. Идти ее искать, чтобы поговорить, или на все плюнуть и оставить в покое – настоящая дилемма. Ее "прости" уже по сотому кругу, как на повторе. Даже смешно, что меня это волнует. Послать бы к демонам, да не выходит. Одно точно – искать не спешу. Иду на пляж через бар, чтобы немного остыть и подумать. В баре цепляю бутылку красного вина, пузатый бокал. Но стоит сойти на песок, как вижу на берегу саму Аду. Даже останавливаюсь. Она стоит спиной, обнимая себя руками и глядя на закат уходящего дня. Первый порыв – развернуться и уйти, не хочу смотреть на разочарование в ее красивых глазах.
– Обещай, что не будешь жалеть...
– Обещаю...
Только зря вспомнил. Внутри будто взорвалась маленькая бомба, когда сложился истинный образ Ады с тем, что было прошлой ночью. Это мучение, не иметь в памяти ее саму в те моменты. Будто не с ней, а с другой. Будто ничего не было. Будто украли что-то, когда в голове уже сложился весь пазл. Наш вчерашний хит сегодня с треском провалился, вместо него – траурный марш.
Наконец решаюсь и иду вперед. По песку шаги едва ли слышны. Поэтому вздрагивает, когда спрашиваю:
– Заблудилась?
Ада
"В собственных ощущениях", – хочется ответить эхом, но я молчу. Не потому, что нечего сказать. Как раз напротив – слов слишком много и все они хотят вырваться наружу одновременно. А подобного допустить нельзя, тогда я просто перестану слышать отголоски мелодии, всё ещё звучащей в душе. Но всё же облегчение от того, что Дин пришёл, слишком яркое и заметное, чтобы я могла его игнорировать.
– Знаешь, я просто... – всё же начинаю сбивчиво говорить, оборачиваясь к Дину. Несмотря на то, что уже знаю, как он выглядит, в первое мгновение замираю, поспешно отвожу взгляд, но страх, что он подумает, будто вызывает отвращение, заставляет меня снова посмотреть на него. – Я просто не знаю.
Чего не знаю? Я мысленно задаю сама себе этот вопрос и не нахожу на него ответа. Не знаю, что сказать ему сейчас, когда темноты больше нет? Не знаю, что я хочу от него услышать?
– У меня странное ощущение, будто меня обокрали. Понимаю, что это звучит по-детски глупо, но я не знаю, как по-другому рассказать. Тебе. – Говорю с паузами, отрывисто, будто в напоенном ароматами тропиков воздухе слишком мало кислорода. Для нас обоих. Когда-то, совсем недавно, я упивалась этим ощущением, а сейчас оно меня пугает. – Я не знаю, как пояснить... Ещё вчера ночью у меня было так много...
Сопровождаю эти слова пристальным взглядом. Чёрт. Я даже не знаю, как мне правильно вести себя сейчас. Если отвести глаза, он может подумать, что мне противно. Если смотреть – что я его откровенно разглядываю, как диковинку. Тут же вспышкой в памяти наша ночь. Ещё несколько часов назад я отдавалась Дину. Тому мужчине, который стоит в паре шагов от меня. Так что отсутствие темноты изменило сейчас? Он перестал быть моим Дином? Он перестал быть умелым любовником, который целовал и ласкал так, что схожу с ума до сих пор? Он перестал быть тем мужчиной, которому принадлежали все мои мысли последние три дня? Вместо того, чтобы сказать первой, что ничего не изменилось, но мне просто нужно время, я передёргиваю плечами и продолжаю пояснять: