Сейчас есть столько нужных и правильных вещей, что времени ни на что другое не остаётся.
– Дин... – снова выдохом ему в губы, когда двигаюсь на нём, неспешно скользя вверх и вниз. Он помогает мне вобрать его целиком, неторопливо насаживая на себя. И в том, как нежно и бережно сжимает меня в руках, и в том, как невесомо целует – моё сумасшествие. Я испытываю безумную потребность, чтобы он снова брал меня быстро и жадно, как то было на берегу. И в то же время хочу, чтобы он продолжал мучить меня своими медлительными ласками.
На этот раз мы не вместе. Я взрываюсь оргазмом одна, а Дин лишь продлевает свою пытку, продолжая всё также не спеша двигаться внутри. Так не честно. Несправедливо, что он смотрит на меня, когда я, не сдерживаясь, отпускаю с губ первый крик, который он даже не пытается заглушить поцелуем. Несправедливо, что он видит всё, в то время, как я закрываю глаза от невероятного наслаждения, которое он мне дарит. Но ведь в эту игру можно играть вдвоём.
– Выполнишь мою просьбу? – выдыхаю хриплым шёпотом, когда немного прихожу в себя.
– Какую?
– Отпусти.
– Что угодно, только не это.
– А если попрошу сбежать отсюда со мной?
– Я же говорил, что ты потрясающая.
Он прав. Я всё ещё на нём. А Дин во мне. И я умудряюсь говорить о побеге.
– И всё же. Отпусти.
Ссаживает меня с себя, при этом выглядя озадаченным. Я же обхватываю его плоть ладонью, начиная ласкать под водой.
– Ты мне кое-что задолжал.
– Уже?
– Я же потрясающая. Со мной и не такое может быть.
– Что за долг?
– Теперь я хочу смотреть на тебя, когда ты будешь кончать.
Очень откровенно. До безумия сладостно. Запретно и в то же время рождает ощущение, что нам можно все. Только сегодня и только друг с другом. Дин наклоняется ко мне за поцелуем, понуждая отстраниться и покачать головой.
– Хотя бы обнять я тебя могу? – выдыхает сдавленно, пока я продолжаю двигать ладонью.
– Обнять – да.
Видеть, как сладостная мука отражается на его лице – заводит, несмотря на то, что я сыта ласками. Чувствовать голодный поцелуй на губах, когда Дин не выдерживает и с силой прижимает меня к себе, с жадностью проникая в мой рот языком – отравляет остатки здравого смысла ядом сумасшествия.
– Как хорошо платить по счетам.
– И только мне, – напоминаю эхом.
– И только тебе...
Я не знаю, что между нами. У меня ещё есть миллиард вопросов, на которые я начну искать ответы уже завтра. С Дином. Я не знаю, можно ли назвать любовью то, что родилось между нами за эти короткие несколько дней. Пожалуй, даже слишком короткие.
Знаю только, что если есть потребность чувствовать человека настолько глубоко, под самой кожей, удержать это рядом нужно любой ценой. Особенно, когда по счетам так приятно платить обоим...
Эпилог
Это утро наступает раньше обычного. Потому что я не один в своей постели. Том остался с Мэри, Ада – со мной. Когда просыпаюсь, застаю ее за смелым занятием – она с интересом изучает мои тату. В глазах ни капли отвращения, только чистое любопытство. Когда являешься ходячим экспонатом, то к подобному либо привыкаешь, либо нередко начинает раздражать – все по настроению. Но только не в ее случае. С ней слишком легко и свободно. Она смотрит на меня так, как ни одна другая. Воспринимает рисунки на коже, как часть меня, а не нечто отдельное, заслуживающее презрения или восхищения. Она принимает мой выбор, смотря на меня самого, а не поверх или сквозь.
– Не страшно? – спрашиваю ее.
Она дарит мне свою улыбку, прикасаясь к рисунку демона в оскале на плече.
– Если только страшно интересно. Как ты на такое решился? Это ведь меняет всю жизнь.
– В шестнадцать ни о чем не думаешь. Просто идешь и делаешь. Сначала одну, потом вторую. Потом появляются новые идеи, и ты уже не можешь остановиться, пока не получишь результат.