Первым делом для удобства повернулся к ней вместе со стулом, потом нащупал ее стул и развернул девушку к себе. Не сразу удалось устроить колени, чтобы не упирались ими друг в друга, в итоге чего ее оказались между моих.
– Это что у вас там происходит? – подал голос Том.
– Отстань, потом расскажу, – ответил ему и осторожно потянулся вперед согнутыми пальцами, примерно полагая, где у нее может быть лицо.
Уткнулся рукой в щеку. Вторая рука легла с другой стороны лица. Кожа нежная, явно ухоженная. Провел пальцами, пытаясь нарисовать образ в своей голове. Нос тонкий, а вот губы далеко нет, пухлые, созданные для поцелуев. Дальше волосы, в которые зарылся пальцами – густые, средней длины. Шейка тонкая, с плеч опустился ладонями на талию, ну очень тонкую, утянутую тканью, похоже, платья. Поймал себя на мысли, что затаил дыхание. Было в этом нечто волнительное, когда пользуешься одним осязанием, только чувства, мои и наверняка ее. А еще сразу же захотелось увидеть ту, что была сейчас в моих руках.
– Это тоже необходимо? – спросила Ада, видимо теряя терпение.
– Тебе не нравится?
– Не очень. Я знаю только твое имя, а ты меня уже всю облапал.
– Ну, еще не всю, – поддел девушку и повел ладони к ее груди, ради шутки.
Здесь Ада среагировала быстро, сразу убирая с себя мои руки.
– Все, на этом хватит.
– Не согласен. У меня сложился незаконченный образ.
– Довольствуйся тем, что есть. А теперь моя очередь.
Глава 3.Ада-1
Ада
Я говорила, что ужин в темноте, по моему мнению, затея сомнительная? Так вот, я была не права. Ужин в темноте – это самая сомнительнейшая из всех сомнительнейших затей. Интересно, предполагали ли устроители всего этого безумства вероятность того, что в тёмной комнате могут оказаться какие-нибудь ретивые маньяки-извращенцы? И если да, то как быстро охрана сможет отреагировать? Я инстинктивно покрутила головой, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной темноте. Ну там, красные точки телекамер или что-нибудь подобное. Не то чтобы я считала Дина маньяком или извращенцем, – хотя в таком не была бы уверена даже относительно себя – но чувствовать себя в безопасности хотелось. То, насколько быстро первый же ужин принял совершенно неожиданный поворот, сбивало с толку. Прежде всего тем, какие ощущения вызывают во мне прикосновения незнакомого парня. Интерес, оторопь, волнение... Контрастность настолько яркую, что вместе с дрожью, проходящей по телу, я чувствую обжигающие касания его пальцев к моему лицу. От того, как Дин невесомо проводит по моим губам, тело отзывается вспышкой, будто по нему пропустили разряд в двести двадцать. Хорошо, что он не может прочитать по выражению моего лица всего того, что явно отражается на нём.
И мне все происходящее нравится. Это я могу сказать с точностью, хотя, ещё десять минут назад протестовала бы, вздумай кто-то заверить меня, что я получу удовольствие. Странное, словно сотканное из самой тьмы, принадлежащее миру, ограниченному бархатной чернотой, но всё же удовольствие. И мне хочется касаться Дина в ответ.
– А теперь моя очередь, – произношу я чуть хрипловато, что хочется тут же исправить новым глотком из бокала. Гулкая тишина обманчива. Рядом есть люди, которые едят, пьют, веселятся и знакомятся. Но я почему-то слышу только стук собственного сердца.
– Ну же, давай. Я весь в нетерпении.
– Не сбивай меня. Я настраиваюсь. Кстати, ты знаешь, что настрой – это самое главное? Вот взять, например, виолончель... Кстати, ты любишь музыку? – Прежде, чем Дин успевает ответить, мои пальцы прикасаются к его губам, безошибочно находя их в темноте. Новый разряд в двести двадцать, теперь уже совсем иного оттенка. Тело ощущается как оголённый нерв, когда каждое прикосновение – моё или Дина – пронзает током. На губах задерживаюсь чуть дольше, чем это делал Дин, когда касался меня. – Здесь важно различать все звуки. Совпадения... интервалы, – поднимаюсь пальцами выше, обрисовывая контур лица, пока пальцы не прикасаются к металлу "пирсы". Выдыхаю отрывисто, продолжая слышать только себя. Снова вниз осторожно, будто боясь, что Дин в любую секунду сорвётся с места и исчезнет. – Стоит поиграть на расстроенной виолончели хотя бы несколько минут, прикрыв глаза, вслушиваясь в звуки. Снова интервалы и совпадения... – Теперь мои ладони скользят по обтянутым тканью рубашки плечам мужчины, почти не касаясь их, пока не ложатся на ладони Дина. Дальше снова наверх, чтобы замереть на расстёгнутом на пару пуговиц воротнике. Вновь прикасаются к лицу, и я не могу отказать себе в том, чтобы задержаться на губах. – И только после этого её стоит начать настраивать. Потому что теперь ты чувствуешь все звуки. Не слышишь, а чувствуешь...