Безарр, устроившейся в тенечке и степенно наблюдавший за нашей перепалкой, поднялся на ноги. Неспешно направился в сторону побелевшего Фьерда. Этакая громада, могущественна и неумолимая, вполне способная перекусить Притворщика, укрывавшегося за спиной его ученика надвое. Остановившись подле Фьерда, Безарр сел на землю, уставившись всеми четырьмя глазами на замершего мальчишку. А затем зарычал. Громко и протяжно, так, что с деревьев посрывались с возмущенными вскриками птицы.
Рычал Безарр, наверное, минуты две, а затем вдруг смолк и вернулся на свое место, как ни в чем ни бывало. Когда Ревущий отошел, мы увидели, что укрывшегося за Фьердом детеныша Притворщика мелко трясло. На кончиках его пальцев теперь красовались когти, а очертания потеряли четкость. Его тело как будто «поплыло», руки показались вдруг гибкими, словно щупальца, а тело потемнело, превратившись в подобие очень густого дыма. На мгновение я увидел перед собой нечто черное, полубесформенное, со светящимися ало-красными глазами. А затем это снова стало ребенком. Только теперь еще более напуганным, чем прежде. Притворщик понял, что мы увидели его настоящего.
-Никто. Не тронет его. Пока я жив! – оскалившись, произнес Фьерд и обвел всю нашу компанию свирепым взглядом.
-Ты ведь видел, что он такое, - тихо произнес безмолвствовавший все это время Белизар.
Даже Хэллорд явно подумывал отойти в сторону и не мешать Ийессамбруа, судя по растерянной физиономии ученика.
-Мне наплевать! – отрезал Охотник.
-Мне тоже! – согласился Элия. – Он не виноват, что родился перевертышем! И уж точно не просился в наш мир!
-И мне! – в выборе Дины я, в общем-то, и не сомневался.
Она как-то даже умудрилась нарядить в человеческую одежду подобранного Ийесом гровлина. Правда, он ее потом все равно снял. Все взгляды почему-то устремились к нам с Мельвиром.
-Приглядывайте за ним ночью, - пожал плечами чародей. – Раз уж в их обычаях нападать на спящих.
-Может, тогда лучше связывать? – оценил я грядущие перспективы «стеречь» мелкого поганца.
-Может, я тебя самого на ночь свяжу? – оскалился Фьерд. – Чтобы спалось лучше?
-Какие же вы, светлые, все-таки тупицы! – проворчал Ийессамбруа, поняв, что прикончить Притворщика ему не дадут.
-Кхм! – напомнил я Ийесу о хороших манерах и о присутствии трех Повелителей Темных земель.
-И темные не лучше! – отрезала Сумеречная Тварь.
Я нашел Фьерда вечером на балконе. Охотник оставил маленького Притворщика спать, а сам маячил снаружи, то ли любуясь на спящий город, то ли предаваясь препоганым раздумьям. Я прошел мимо спящего мальчишки, невольно ловя себя на мысли, действительно ли это существо спит, или притворяется. Ждет удобного момента, чтобы и правда всех нас прикончить, а потом сбежать. Вот только куда? В родной мир без чужой помощи ему не попасть. Или Притворщикам без особой разницы, где охотиться, втираясь в доверие? Насколько на его счет прав Ийессамбруа? Моя Сумеречная Тварь не из тех, кто любит убивать детенышей. Он бы тогда с Хэллордом остановился сам, если бы мог.
-Мы должны отправить его обратно в родной мир, - сказал я Фьерду, выйдя на балкон.
Охотник стоял на балконе, крутя в руках небольшой кружок металлического талисмана. Приглядевшись, я смог разглядеть с наступивших сумерках вырезанные на нем контуры птицы. Родовой знак, такие любят носить светлые эльвиэ в лесных поселениях.
-Почему? – тихо спросил Молчаливый. – Из-за того, что этот ребенок – Притворщик?
-Он опасен, - угрюмо отозвался я. – Да и в нашем мире ему нечего делать.
-Даже, если забыть пока, что мастерам Академии выдворить его обратно не удалось, - усмехнулся Фьерд. – Ты считаешь, что с сородичами ему будет лучше?
-А ты придерживаешься иного мнения? – удивился я.
Чем бы ни был маленький Притворщик на самом деле, Ийес прав. Он опасен, а у нас и без того полно проблем. Как только Светлый Совет узнает о том, что мы задумали, они попытаются остановить нас. Да и в записях Менсенира мы пока не нашли точного указания на место, где находятся Столпы Вечности. Если еще и за свою жизнь опасаться, каждый раз, ложась спать, это уже перебор!
Фьерд поднял талисман на уровень наших глаз, чтобы я смог лучше рассмотреть заискрившуюся в лунном свете птицу.