-На то, чтобы изучить руины, у нас ушло несколько месяцев. Сутки в мире Ийессамбруа длиннее, - объяснил Менрисенн. – Так что я иногда просто с ног валился, в то время, как мои провожатые еще были бодры. К тому же, там немного другой воздух. Со временем я заметил, что мне тяжелей там дышать.
Я бросил на проснувшегося Ийеса встревоженный взгляд. Он никогда не рассказывал мне о различиях между нашими мирами. Если Менрисенн плохо себя чувствовал там, должно быть, Ийессамбруа тяжело находиться здесь?! Обычно, Призвав, я удерживал его подле себя максимальное время, пока ранение не заставляло Сумеречную Тварь отправляться в свой мир, чтобы восстановиться. А, порой, если рана не была слишком серьезной, Ийес оставался рядом со мной в Черном Замке и ждал, пока она заживет.
-Мы лучше приспосабливаемся! – успокоило чудовище, явно прочтя по лицу мои мысли. – Наши миры очень похожи, Гвир. Бывают такие, попав в которые ты вообще бы не смог дышать. Или те, где сам воздух такой горячий, что сгорает кожа.
Все присутствующие в пещере содрогнулись.
-Ты бывал в таких?! – изумленно спросил Мельвир.
Почему-то маги нашего мира, призывая Стражей и Сумеречных Тварей, никогда не задумывались о том, что могут быть ведь еще миры. Иные. С другими обитателями, куда можно попасть. Или Призвать оттуда еще кого-нибудь. Хотя нет, Рендзал пару раз упоминал какие-то теоретические изыскания древних магов. Но я тогда решил, что речь идет об окончательно спятивших стариках.
-Пару раз чувствовал, что к ним приближаюсь, во время Перехода в ваш мир, - хмыкнуло мое чудовище. – Но я не стал перемещаться туда. Так что вы нашли в руинах? Бабушка рассказывала, что вернувшись, ты никому так и не рассказал о том, что там случилось.
Менрисенн опустил голову.
-Нам с Йолином удалось отыскать башню, в которой Древние создали свое оружие, - произнес он тихо. – Они каким-то образом сумели создать Камни Силы. Сконцентрировать Тьму и Свет в настолько чистом виде, что они стали практически материальными. А потом… они столкнули их в своей установке, получив невероятную мощь. С помощью которой, видимо, хотели стереть своих противников с лица земли. Но получилось иначе. Луч, созданный установкой, поразил сам их мир. Быстрокрыл и его спутники смогли на время заморозить Камни Силы. Но для этого им пришлось отдать без остатка практически всю свою жизненную энергию, вложив в заклинания. Лишь Быстрокрылу хватило сил, чтобы вернуться к своему племени и предупредить, что однажды Оружие Древних пробудится вновь…
Голос Менсенира прервался.
-Большинство наших спутников к тому моменту уже погибли. Трем оставшимся в живых я велел подождать снаружи, - произнес он тихо. – Вокруг зала, где находилось оружие, было полно смертоносных заклинаний. Йолин защитил меня ото всех, но сам был так тяжело ранен, что не смог сдвинуться с места…
Когда Менрисенн шагнул в зал, наполненный до краев Светом и Тьмой, молодого мага душили слезы. Рядом с залом они с Йолином нашли скелеты спутников Быстрокрылого. Теперь умирающий за дверью огромного зала Йол превратится в один из них. Он сказал «иди!», хотя Менрисенн все бы отдал, чтобы остаться и вытащить дракона. Перенести в его племя, попытаться помочь… Он и не думал, что способен так привязаться к чудовищу! Расположенные на стенках зала огромные символы в половину человеческого роста засветились, едва он вошел. Оружие опознало в нем хозяина, того, кому подвластны и Свет и Тьма.
Менрисенн шагнул к огромной установке, в центре которой находился сверкающий шар с кристаллами. Черными, как сама ночь. Светящимися, подобно Солнцу. Им было плохо вместе, таинственная Установка сталкивала между собой их Силу, используя, чтобы создать невероятную и разрушительную мощь. Судя по конструкции установки, луч из нее должен был быть направлен в небо. Но Менрисенн чувствовал, что само пространство вокруг загадочного Оружия Древних повреждено. Должно быть, они и сами не сразу поняли, что то, что они создали, действует не только так, как видно человеческому глазу.
Он шагнул внутрь установки, и она оплела его жилами длинных веревок из блестящего серебром металла. Некоторые с болью присоединились к его коже, на манер пиявок. Менрисенн хотел было вырваться. Но чутье подсказывало, что не стоит.