— Ах, — вскричала Изабелла, — оставь эти высокие материи. Вчера ты рассуждал по–другому, говорил, надо послать танки.
— Я? Танки?
— Забыл уже?
Он еле сдержался, чтобы не закатить ей пощёчину. Опустился в кресло. И тут зарычал Альбер.
— Собака и та стала фашисткой, — сказал Поль.
В лаборатории Полю сразу бросилось в глаза, что Дармон отрастил себе живот, а Жинесте, казалось, постарел лет на двадцать. Мариетты не было. Поль осторожно бросил пробный камень.
— Вот если бы нам сейчас помогала Мариетта, — сказал он ни с того ни с сего.
— Не думаю, что от неё был бы толк, — возразил Дармон. — Она потеряла сноровку… да и голову тоже.
— Серьёзно? — с невинным видом спросил Поль.
— Подумать только, вышла замуж за венесуэльского дипломата, у которого уйма нефтяных скважин.
— Кто? Мариетта?
Дармон с удивлением на него воззрился.
— Но ты же был у них на свадьбе.
Поль издал сдавленный смешок, похожий на куриное квохтанье.
— Это было так давно, — сказал он как можно естественнее.
— Ничего себе давно! Три недели назад.
«Лучше мне было помолчать», — подумал Поль.
Вслух же сказал:
— Ладно. За работу.
Прислушивавшийся к их разговору Жинесте подал голос.
— Давно пора, — бросил он высокомерно.
Поль перевёл взгляд с одного на другого. Атмосфера в лаборатории явно накалялась. В окно он видел самодельные лотки, за которыми студенты продавали политические брошюры. Поль молча пересёк лабораторию, пройдя мимо клетки, где Тесей с Миносом, казалось, были заняты мирной беседой. Тесей? Что же удивительного в том, что он жив, если и Венсан вернулся из небытия.
Поль вошёл к себе в кабинет. Ему было любопытно узнать, над чем он сейчас работает. С недоверием он прочёл: «Протоколы изучения влияния скополамина при искусственно вызванной амнезии».
Начав с попыток восстановить память тем, кто её потерял, он теперь старается стереть её у людей здоровых. Можно было и не спрашивать, какова цель подобного исследования. Министерство обороны, конечно же, не преминет заинтересоваться его работой. Это принесёт семейству Эрмеленов ещё больше денег.
Вернувшись в лабораторию, Поль вдруг выпалил:
— Я пошёл продавать брошюры вместе со студентами.
И Дармон с Жинесте с изумлением увидели, как он решительным шагом направился к двери.
Но Поль так и не добирается до больничного двора. Лестница вдруг обретает вид той, что была в доме, где жил Жером. Поль с Изабеллой спускаются вниз.
— Странное поручение, — говорит Изабелла.
— Нам не пристало спорить, — возражает ей Поль. — Или мы с ними, а значит, одобряем их действия, или мы уклоняемся от борьбы.
— Мы могли действовать и по–другому, — не соглашается Изабелла.
— Как по–другому?
— Я пока не думала об этом.
— Ну вот. Я тоже не думал.
Они выбираются на улицу и усаживаются в автомобиль. «Пежо», и можно сказать, в приличном состоянии.
— Ты уже сжился со всем этим? — спрашивает Изабелла.
— А тебе кажется, я играю?
— Я хочу сказать, не раздваиваешься ли ты на себя теперешнего и на того, что явился сюда из шестьдесят второго года?
— Ни капельки. Просто у меня такое впечатление, что я это уже однажды пережил.
— Так и должно быть, — заключила Изабелла, — у нас ведь сейчас сохранились воспоминания о том, что в шестьдесят втором осталось в нашей памяти от сегодняшних дней.
— Конечно. Я теперь знаю, что за надобность мне была смешивать «мемо–2» и «мемо–4». Воспоминания о решении, принятом в шестьдесят втором году, вполне достаточно, чтобы осуществить его в семьдесят седьмом.
— Мне кажется, без этого путешествия во времени нам было бы труднее. Оно открыло нам глаза. Легче отдаёшь себе отчёт в создавшемся положении, когда видишь всё как бы со стороны.
Поль останавливает машину у тротуара. Сам берёт топор, который ему дал Жером; в руках у Изабеллы нож с острым как бритва большим лезвием.
Они напяливают на себя шапки–ушанки. Входят в здание, едут в подрагивающем лифте и звонят в первую попавшуюся дверь. Дверь им открывает женщина в халате, глядящая на них мутным взором. Поль здоровается.
— Служба пробуждения, — весело представляется он.
Женщина издаёт истошный вопль и пытается захлопнуть дверь. Но Поль успевает просунуть ногу. Вместе с Изабеллой они наваливаются на дверь. Не выдержав натиска, женщина устремляется в комнаты с криком:
— Гастон! Гастон!
Вскоре в проёме двери появляется и Гастон. Взгляд у него явно затуманен. Жена принимается его трясти. Он валится на паркет.