Июль 1918 (Мишель)
Вован с шести утра устроил потасовку с Иваном, это в старом то бараке! Они чуть не по стенкам бегали. Он видите-ли хотел узнать, как Иван может переносить нагрузки, при этом они все время орали:
– Мишка вставай!
Не дают поспать, паразиты!
Оля слушала это безобразие минут пять, потом вытолкнула меня из машины.
– Толку от тебя сейчас все равно никакого!- сказала и смеется.
Вот они вдвоем на меня и напали, загнали на чердак, а там газет разных...
Взял я парочку, давно не читал ничего, а за завтраком так приятно глаз уставить и Оля рада что у нее такой мужик образованный. Вот там в отделе происшествий и наткнулся я на заметку "Пойман шпион!"
ПЕТЕРБУРГ
По слухам, на этих днях арестован один из курьеров министерства внутренних дел, оказавшийся шпионом, передававшим все сведения революционным комитетам. При обыске у него найден фотографический миниатюрный аппарат с сильно действующим объективом; этот аппарат помещался в петле сюртука, куда была продета часовая цепочка. Передают, что этот курьер служил при министерств внутренних дел около 7 лет и ранее не был ни в чем замешан. Это открытие переполошило администрацию и усилило надзор за всеми низшими служащими в министерстве.
Перевернул газету, это из нашего времени, что-ли? Нет, все в порядке "Московские Вести" от 16 января 1907 г. Показываю Ивану на пробу, прочитал он и говорит:
– Ну и что? Поймали шпиона - ничего удивительного...
Вот такая реакция на сенсацию! Неудивительно что у них революцию под носом сделали. И кто?! Вольдемар взял газету, лоб нахмурил:
– С Алексом надо проконсультироваться! Что он зря Статского советника выслуживал?
– А может зря мы все это?
Вместо ответа он у Ивана спрашивает не видел ли тот фотоаппараты, а также где, когда и какие. Иван отвечает что видел их достаточно в своей жизни и когда студентом был, то помогал в Фотографическом магазине на Успенской.
– Покажи самый большой фотоаппарат который видел! - наседает Влад.
– С чемодан размером!- Иван головой закрутил и тычет пальцем в сторону машины где мы вчера их спрятали.
– А самый маленький?
– М-м, пол-чемодана!
– Вот!- Вован уставился на меня, как будто я был виноват, что они такие большие.
По радио связались с Алексом, он сказал что историю такую помнит, но деталей не знает, от их департамента в Петербург выезжал начальник сыскной полиции Дмитрий Петрович Моисеенко. Вот он что-нибудь сможет рассказать, и адрес дал.
После Алекса Вован полчаса сюсюкал с Дашей, наглухо закрывшись в машине, натурально там были лазоревые цветочки, мои солнышки, в общем вся та бодяга, которую вываливают на головы женщин одуревшие от одиночества офицеры среднего возраста.
– Мишутка, ты что там застыл?
– Иду, иду, цветочек мой лазоревый!
– Котеночек мой, ты у меня такой ласковый!
Н-н-да! Приехали! Хорошо Влад вылез наконец и отвлек Олю.
– Собирайтесь, мы идем к золотарю!
– А я?- спросила Оля.
– А кто машину сторожить будет?
– Я ее заколдую, никто не увидит!
– Ну хорошо,- сказал Вован - только потом не забудь расколдовать назад.
К золотарю мы попали к одиннадцати часам дня, еще издали можно было видеть его грязную физиономию, торчащую в не менее грязном окне. За его спиной возвышалась горой мощная сожительница, по всей видимости они просидели там всю ночь поджидая наши денежки.
– Поликарп, встречай гостей! - заголосила баба открывая дверь и делая руками непонятные движения, не то собиралась обнять нас, не то взять наши чемоданы, которых не было. Коридор был узкий и обойти ее не было никакой возможности, поэтому Влад попросту развернул ее за плечи и дал коленкой под зад. И ничего!
Запах золота усмиряет мегер, даже тех, которые весят двести килограмм.
Поликарп уже стоял в углу под иконостасом и крестился истово.
– Можно я ему по рукам дам?- спросила Оля.
– Угу! Только не досмерти!- добавил Вольдемар, видимо вспомнив вчерашний день.
– Хозяйка, чистая холстинка имеется?- спросила она.
– Как же, как же!- засуетилась баба, вытащила холстинку из комода и подала с поклоном Ольге.
Поликарп продолжал креститься со скоростью звука.
Она накинула на его голову тряпку и стукнула по лбу. Мужичок вьехал в угол и там застыл.
– Ой, убили! - попробовала было вякнуть баба, но Ольга взглянула на нее и та замолчала.
– Ништо ему, - сказала моя красавица, - встанет и пойдет!
– Вот деньги!- сказал Влад - вынимая из кармана два столбика по пять монет в каждом. При слове "деньги" уши мужичка зашевелились, он быстро вскочил и кинулся к столу. Иван поймал его за шиворот и развернул лицом к нам, я стоял в проходе не давая хозяйке заграбастать деньги первой. Ольга надорвала пакетики и высыпала сверкающие монеты на стол, они зазвенели. Я думаю, если бы Поликарп был мертв, он бы непременно ожил, сразу.
– Где эссенция? - Вольдемар не шутил, я знаю его лучше чем другие, поэтому я пожелал Поликарпу ответить на этот вопрос правильно, и он не подвел, показав своим корявым пальцем на буфет, где стоял аптечный пузырек с прозрачной жидкостью.
– Ага!- Вован вытащил из кармана газету и завернул пузырек осторожно, как бомбу, потом повернулся:
– Рассказывай по порядку!
– Все что мы выгребаем из ям, мы свозим в карьер за деревней Мневники...
– Сколько лет карьеру?
– Никто не знает, извините... Видать как вот Москва строилась после пожару, оно и того...
– Ого!- сказал Влад - Лет сто, не меньше!
– В центре оно живое, а по краям твердая корка, ходить можно...
– Прогуляться что ли, как-нибудь? - мечтательно сказал я и чуть не подскочил, Ольга ущипнула меня.
– Вот если подкопаться ближе к середине, - продолжал он - то она и потечет, только надо брать с самого дна...
– Теперь все будет зависеть от тебя, Иван...- сказал Вован после того как мы покинули гостеприимный дом золотаря.
– Я знаю! - перебил Иван - только одежку мне надо подходящую...
– Это сделаем!
Пролетка по указке Влада свернула к ближайшему госпиталю и через три минуты он притащил полный тюк солдатского обмундирования. Eще заезжали в два места за инструментом, в результате мы имели две кирки, две лопаты, веревки, ножовку по металлу, лом и кусок брезента, все это завернуть.
Потом в бараке готовились к ночной вылазке в подземелья Москвы, а конкретно через собор Василия Блаженного, мы проверяли, стоит заколоченный и без охраны. На копиях карт сделанных Стасом и Алексом там был поставлен крестик и кружочек, хрен его знает что они обозначают, но Вован был уверен, там кое-что светит. Были правда и другие ходы, но гораздо дальше, так что все предстояло увидеть своими глазами. Выехали в десять тридцать вечера на машине, в ночное время ездили только автомобили ЧК и граждане не проявляли излишнего любопытства. Два раза нам встречались грузовики битком набитые солдатней, ехавшей на обыски или на расстрелы. Принимая нас за своих они махали руками и кричали что-то непонятное за шумом раздолбанных моторов.
М-да!- сказал Влад, - по таким булыжникам полгода максимум для этих рессорных тачек. Ну ничего, скоро все асфальтом зальют, жалко... Ничего не останется.
– В вашем времени нет булыжных мостовых? - спросил Иван.
– Отчего же, - Влад подумал - есть в маленьких городах.. В Европе очень много, но там булыжники тесаные, не как у нас. В 1972 году в Сан-Франциско случай был, там оставалась только одна булыжная улица, верней не вся, а только пешеходная часть. Очень старая для Америки, почти двести лет - историческая мостовая, в общем. В один прекрасный день, полицейский патруль обходя свой участок застал рабочих выворачивающих булыжники и укладывающих их на грузовики. На вопрос что происходит, бригадир показал им бумагу от магистрата о производстве ремонта дороги и замены на асфальтовое покрытие. Полицейские ушли, камень вывезли, а дорога так и осталась раскопанной. Так никто ничего и не знает по-сей день. Наверняка на какой-нибудь богатенькой вилле дорога вымощена...