Потом был секретный даже от Мишки разговор с Ольгой, она согласилась, но взамен поставила условие что поедет с нами, деваться было некуда, и кроме того я знал, что могу на нее положиться. Как оказалось я ошибался, женщинам верить нельзя! Она тут же разболтала Даше, та Ирине, и все они пришли с ультиматумом.
Минька вообще склонен к соглашательству, а про Алекса и говорить нечего, Ирина помыкает им как маленьким мальчиком, хорошо что я не такой!
– Ну и что вы решили, Владимир Степанович? - спросила баронесса противным голосом. - Будете держать нас взаперти, как султан своих жен? Итак, да или нет?
– Я пойду собирать вещи! - сказала Дашенька.
– Я тоже!
– Мы уезжаем, без вас! Нам не нужны такие мужья! Вечно бегают где-то, и с собой не берут! Девочки, пошли!
Минька с Алексом что-то запищали и побежали за ними. Мы остались вдвоем с Иваном.
– Берешь их все-таки? - он ухмыльнулся.
– У вас с Советником будет работа - охранять женщин.
– Так ты же у нас Хранитель!
– А ты мой заместитель!
– А как же Мишель?
– Он по другой части! И в Москве мне будут нужны свободные руки...
Уезжать собирались опять с нашей полянки, страшилки пришли нас проводить, и не очень веселились. Моя чебурашка вскарабкалась мне на руки и строила забавные рожицы.
– Какой милый! -восхитилась Даша -А может это она?
– Не знаю - сказал я - у них вообще-то пола нет, так что зови как придется.
– А она меня понимает?
– Попробуй поговори - я засмеялся, настроение подпорченное днем, к вечеру вернулось ожиданием дороги.
– Тогда я назову ее Анчуткой, тебе нравится имя Анчутка? - Чебурашка зачирикала и перебралась к Даше.
– Ты не знаешь сколько они живут?
– Ольга говорила лет пятнадцать, не больше. Почти как кошки. Только они с ними не дружат, у кошек большие когти и они царапаются когда играют, все таки хищники.
– На обезьянку похожа!
– Нет, на обезьянку совсем не похожа, у обезьян четыре руки, а у нее видишь, ручки и ножки...
– Давай ее с собой возьмем!
– Нельзя Дашенька, у них работа; за лесом следить, деревья больные лечить, мусор всякий убирать...
Подошла Оля, подмигнула и похлопала себя по карману на юбке.
Все, теперь можно ехать!
Только Иваныч задерживался где-то. Притащился когда уже стемнело.
– Давай Степаныч, поехали! А то мне еще на пир идти надоть! Но ты главное не серчай! - он вздохнул -А трубу-то Ольга у меня увела, прямо из кармана... - пожаловался он, - Сладу с ней нету. Эх, жисть! Ты уж трубу-то не потеряй, Степаныч, сам знаешь супротив кого иду!
– Не ной, Дед! - оборвал я его, - Ничего плохого не будет. Да и не сержусь я на тебя совсем. Только ключ от зеркала верни, а если эти спросят, скажешь я забрал. И все. С тебя и взятки гладки!
– Ну раз обещаешь... Поехали что-ли?
Опять сверкнуло и мы оказались в Тимофеевом бараке.
– Машину расколдуй, Оля!
Она пошла за загородку, через минуту послышался ее голос:
– Не получается!
Она чуть не плакала.
Я побежал туда и все остальные тоже, один Иван сориентировался, взял винтарь и сел в углу чтобы видеть окно и дверь.
– Алекс, назад! Ирина с Дашей тоже! Поможете Ивану! А ты Иван не молчи, командуй! Молчун какой, домолчишься ты у меня! - так и лезет, сам на себя удивляюсь, а остановиться не могу.
Хорошо Иван сообразил.
– Даша сюда! - командует - Займите с Ириной позицию на кухне!
Мишка потоптался по пустому месту, посмотрел на меня и говорит:
– Ну и что теперь?
– Не писай в штанишки Мишель! Еще не вечер!
Он посмотрел за окно.
– Да, - отвечает - уже ночь!
– Я не это имел ввиду.
– Я тоже...
– Тогда беги, ищи извозчика!
– Я с ним! - метнулась Ольга вслед.
– Останься, ты мне нужна!
Машина была здесь, но до нее было не добраться, я закоптил полностью стекло на лампе и поставил ее на середину комнаты, контуры машины стали видны в ее призрачном свете.
Она была заморожена, но только она одна, я так не умел, Твари тоже, значит Чистые? Я стал их звать так после встречи с начальником. Благообразные такие, все из себя положительные и правильные, как первые ученики в школе.
Слово ненавижу не подходило, не люблю - более похоже. А если быть более точным в определениях, то "Юные натуралисты".
Им ничего не стоит распотрошить, из чисто научного интереса, беззащитную зверюшку чтобы посмотреть, а что же она ела на завтрак, потом они благостно вздыхают и записывают наблюдения в дневник.
Интересно, что они записали о нас?
Те же твари, но с обратным знаком. Хорошо если они сохранят нейтралитет, а если нет? Откроют второй фронт руководствуясь своими дерьмовыми представлениями о всеобщем благе, демократии и вознесении воздусей?
Вернулся Мишка с лошадью, ей правил завалящий мужичонка, который твердил как заводной:
– Далеко не повезу!
– Недалеко я и пешком дойду! - сказал я, сунув ему в руку золотую десятку, которую он тут же проглотил.
– Ты мужик что, спятил? - у Миньки открылся рот.
– Теперь зато не отнимете! - сказал он гримасничая.
– А ну как разрежем тебя и достанем? - напугал его Мишка.
– Все одно не получится! - захихикал мужичок - Я в лазарете санитаром был, так знаю! Там одних кишок верст десять, а сколько других причиндалов - не счесть!
– Доставать-то как будешь? - спросил любопытный Минька.
– Так выпью аглицкой соли, она и сама достанется! - немного несвязно, с торжеством обьявил извозчик - Все равно в аптеке кроме нее ничего нетути!
– Ишь хитрец! - засмеялись Мишка с Ольгой.
– Куда вас доставить-то? - спросил он обернувшись.
– Рули поближе к Василию Блаженному! - сказал я.
– Вот и меня Василием зовут! - мужичок был рад что нашел тезку, да еще такого знаменитого.
– Васятка значит! -сказал Мишка.
– Кому и Васятка, а тебе Василий Петрович! - обиделся мужик.
– Ты его не слушай, Василий Петрович, малохольный он немножко, бабка в детстве его на голову уронила!
Тот обернулся, блестнув зубами, сказал:
– Только если стрелять надумаете, вы меня предупредите, чтобы мы с Красавкой отьехали подале!
Я оглядел Мишку с Ольгой, потом себя... Оружие было спрятано под одеждой , а не торчало как на выставке.
– Как черт возьми?... - начал я.
– Говорил же, что в лазарете служил! - напомнил он туманно.
При чем здесь лазарет?
Обошлось, никто нас не останавливал, видимо патрули и чекисты были заняты в другом месте.
– Я уж здесь, господа-товарищи, в скверике переночую. - заявил Василий Петрович.
– Страшно?- спросила Ольга
– Знамо страшно, а сами-то не боитесь?
– Нет! - ответил Минька - Мы не боимся!
– Ну да, ну да! Лошади-то у вас нету! Чего вам безлошадным-то?
– Стой здесь! - я остановил Мишку у входа, - Безлошадный ты наш!
– Почему это? - попробовал возмутиться он.
– Негоже жениху до свадьбы невесту дезабилье видеть!
– Это как? - заинтересовался любопытный жених.
– Тебе это с французского или английского перевести? - спросил я.
– Останься Мишутка! - Ольга погладила его по голове, и вопрос был решен.
Вместе с ней мы прошли в храм и остановились у двух могил, на одной из которых была простая надпись вязью "Василий - раб божий", вторая могила была Ивана Грозного.
Что же их связывало?
– Разоблачайся и давай двигать!
– Фонарик хоть погаси!- я послушался, чего не сделаешь для беременной женщины?
В темноте слышались вздохи и скрежет каменных плит по полу собора, иногда одно из ее щупалец задевало меня и я вздрагивал.
– Правильно я оставил Миньку снаружи. - подумал я - Нельзя мужьям знать некоторые подробности о своих женах.
– Готово! - голос был привычный, Олин. Я зажег фонарь, в черной пустоте квадрата стояла простая деревянная рака, сделанная из единого ствола громадного дерева. Пахнуло благодатью.
– Прости - говорю - Василий, что потревожили, да нужда заставила. Царя спасать надо. Ты от своего друга Ивана смерть отводил, теперь черед другого настал! Опять Твари ополчились и готовят ему смерть ужасную, и жене его императрице, а также детям, друзьям и слугам его. Дай нам святой свисток, с помощью которого ты по воде ходил!