— Я никогда не испытывала ненависти к тебе.
Она натянуто улыбается, слегка поджимая губы, и Альбусу кажется, весь замок слышит, как колотится его сердце. Он замечает капельки слез в уголках девичьих глаз. Ему безумно хочется обнять её; прижать к себе, поцеловать в макушку и сказать, что всё будет хорошо. Но Аделаида сильная девушка, слишком сильная для того, чтобы рыдать на плече у Альбуса Поттера. Даже если ей очень хочется этого.
Она просто уходит, а он просто её отпускает. Скорпиус просто делает вид, что ничего не видел и не слышал.
***
Элизабет Джордан любит просыпаться с первыми лучами восходящего солнца. Она поднимается с кровати, потягиваясь, и осторожно, чтобы не разбудить подруг, приоткрывает тёмные занавески, впуская в комнату немного утреннего света. Замечает, что кровать Алисы пустует. Слегка хмурит брови, ведь постель выглядит так, словно подруга и не ложилась вовсе, её начинает настораживать это всё.
Лиззи накрывает одеялом мирно спящую Розу и выходит из комнаты, осторожно прикрывает дверь, стараясь громко не хлопать. Всё так же тихо, стараясь не перебудить пол башни, Лиззи спускается в ванную комнату. Она возвращается четверть часа спустя, тщетно пытаясь привести в порядок тёмные кудряшки. И замирает с расческой в волосах, увидев мило спящих на диване Джеймса и Алису. Они и не уходили из гостиной со вчерашнего вечера. Растрепанный сонный Поттер спит на коленях у её подруги, а она, положив конспект под голову и правой рукой обнимая Джеймса, что-то тихо-тихо бормочет во сне, иногда улыбаясь — всё это выглядит настолько мило, уютно и по-домашнему, что Джордан усмехается и уходит обратно наверх. Зачем мешать? И им знать вовсе не обязательно, что у их маленького уютного вечера есть свидетель.
Вернувшись в спальню, Лиззи начинает перебирать свои тетрадки с нотами, стараясь найти композицию, которую она хотела сегодня сыграть, но не находит её на месте. Джордан садится на кровать, проведя ладошкой по волосам, и начинает накручивать прядь на указательный палец, вспоминая, куда могла пропасть её новая, ещё не дописанная, композиция. Прошло около получаса; часы вот-вот покажут семь утра, вот-вот прозвенит большой колокол, призывая всех учеников подниматься со своих постелей, а Элизабет всё никак не может найти эти ноты.
Прикусывает губу, вспоминая, что кажется давала читать новую песню Розе. Пока подруга спит, Джордан начинает аккуратно перебирать вещи в её ящиках, надеясь найти то, что ищет. Ей попадается на глаза огромная куча исписанного пергамента, черновики по зельям и заклинаниям, зарисовки по травологии и трансфигурации не только за этот, но и за прошлые курсы. Мерлин! Почему Роза Уизли хранит в своих ящиках столько хлама?
Лиззи уже думает о том, что стоит взять свою палочку, и просто найти ноты с помощью «Акцио», как вдруг на глаза брюнетке попадается какая-то колдография. Странно что она находится здесь, ведь подруга всегда выставляет их на видное место, ставит в рамочки, обклеивает ими стены. Для Розы Уизли фотографии — как отдельная и очень важная часть воспоминаний, а воспоминания она старается хранить всеми силами.
Джордан берет колдографию в руки, приглядывается. Мерлин, неужели ей не кажется? На снимке Роза стоит, держась за руку со Скорпиусом-черт-его-дери-Малфоем! С Малфоем! Он приобнимает её и целует в макушку и всё это повторяется раз за разом, словно плохая песня на повторе.
Элизабет швыряет фотографию обратно в ящик с такой силой, словно обожглась. Спешно скидывает остальные бумаги, негромко хлопнув. Она чувствует, как у неё начинает кружиться голова. Не чувствуя ног, она усаживается на край своей кровати и запускает руку в волосы. Начинает бить колокол. Гриффиндорка спускается в гостиную и застает там пол факультета, собирающихся на уроки. Алисы и Джеймса и след простыл.
Джордан садится в креслице возле потухшего камина и снова проводит рукой по волосам, не веря в происходящее. О том, что она видела, стоит поговорить с Алисой. А ещё лучше, с самой Розой. Но сделать это стоит немного позже, дождавшись правильного момента.
========== Глава 9 ==========
«Марлин МакКиннон никогда не отличалась пунктуальностью или осторожностью. Всё, что выдавало в ней истинного Мародёра — озорной огонь, горящий в ярких голубых глазах. Но тогда, по своей глупости и быстротечной жизни, мы этого и не замечали. А зря. В тот вечер Джеймс предложил подшутить над одной из наших однокурсниц-гриффиндорок, исключая, конечно, из этого списка Лили Эванс. Ничего жуткого, или из того арсенала, которым мы пугаем Нюниуса, нет. Просто невинная шалость. Даже Лунатик одобрил её, но только с оговоркой: «Будьте аккуратнее. Это же наши девочки». В тот вечер наш с Джеймсом выбор пал именно на неё, Марлин МакКиннон.»
Лили читала, строчка за строчкой, полностью погружаясь в смысл незамысловатого текста, написанного толстым пером, изящным, каллиграфическим почерком, в старом потрепанном магловском блокноте. Девочка и подумать не могла, что хорошенько покопавшись в старой хламовке комнате дяди Сириуса, которую отец обычно держит закрытой на ключ, она может найти такие интересные вещи, как этот дневник. Нет, конечно, Сириус Блэк даже в детстве был выше всяких там дневников. Эту вещицу скорее можно назвать сборником самых удачных шалостей Мародёров. Уже третий день к ряду, добравшись до середины второго курса, Лили Поттер всё свое свободное время посвящает этому дневнику, иногда даже читая на занятиях, прикрываясь учебником.
«Мы с Сохатым, накрывшись мантией-невидимкой для надежности, спрятались за небольшим выступом на третьем этаже и стали нетерпеливо ждать. Не прошло и пятнадцати минут, как мы увидели Марлин. Задумка заключалась в том, что мы выпрыгнем из-под мантии, стоит Марлин подойти достаточно близко к нам, и напугать её. Но она смогла перехитрить нас, и когда мы уже были готовы к прыжку, она подкралась к нам сзади и сама напугала так, что бедный Джеймс ударился головой о выступ. Мы тогда долго хохотали над этой ситуацией».
Губы Лили невольно тронула грустная улыбка; Марлин МакКиннон была замечательной, выдающейся волшебницей. Смерть — то, что она заслужила в последнюю очередь. Но, разве кто-то был застрахован от этого в то страшное время?
Девочка настолько погрузилась в чтение и свои мысли, что не заметила, как к ней подбежала Мелани Браун — высокая светлоглазая брюнетка-семикурсница, со стопкой бумаг в руках. Мелани нерешительно дотронулась до плеча Поттер, от чего та подскочила и, обернувшись, быстро спрятала блокнот под подушку, прикрыв его собой для надежности. Мелани Браун не обязательно знать о том, какая занимательная вещь есть у неё, Лили, так ведь?
— Да, Мелани? — Лили постаралась приветливо улыбнуться, надеясь, что Мелани поскорее уйдёт. Девочке хотелось как можно скорее вернуться к чтению.
— Лили, послушай… Тут такое дело… я прямиком от директрисы. МакГонагалл просит передать тебе, что освободилось место старосты факультета, потому что родители Патриции Блум решили перевести её в Шармбатон, и, пусть сейчас ты только на четвертом, директриса готова поставить тебя на этот пост досрочно. Ты только должна там кое-что сдать, но перед этим сказать мне о своем решении, и тогда мы вместе пойдём к МакГонагалл и она тебе обо всём скажет подробнее. У тебя есть неделька, не торопись только, ладно?
Девочка нерешительно дотронулась до своей нижней челюсти, проверяя, на месте ли она. Юной Поттер в происходящее верилось с трудом. Неужели она наконец-то станет старостой? Это звучало глупо, но Лили мечтала об этом со второго курса, и никак не могла дождаться своего поступления на пятый курс, потому что знала, что МакГонагалл не может не сделать её старостой факультета. А тут такая возможность!
— К-конечно, хорошо. Я обязательно скажу тебе, — рыжая слегка улыбается и, вскакивая с кресла у камина и хватая дневник Сириуса Блэка, оставляет Мелани одну, направляясь в свою спальню.
— Староста значит? Интересно.