Всему свое время. Всему свое время. Всему свое время. Сейчас нужно снова перечитать все слова, пытаясь разгадать тайну, скрытую от человечества вот уже многие сотни — нет, тысячи лет.
ГЛАВА 17
Вена, Австрия
25 октября 1814 года
Дорогая моя, любимая!
Возможно, ты никогда не найдешь это письмо, моя Антония, но я пишу его, представляя себе, как ты навещаешь своих кузин в их сельском домике в лесах под Веной и твое удивление, когда мальчишка-посыльный доставит тебе мой подарок. Представляя себе, как ты откроешь шкатулку и увидишь ноты, написанные моей рукой, и улыбнешься, вспоминая то прекрасное время, проведенное вместе, слова, сказанные нами, музыку, которую я исполнял, те глубокие чувства, объединявшие нас.
Я представляю себе, как подбегает один из твоих детей, отвлекая тебя, и ты откладываешь шкатулку на столик в гостиной и поворачиваешься к своей семье — быть может, даже показываешь мой подарок и предлагаешь всем вместе сыграть в какие-нибудь игры.
У тебя не возникнет никаких мыслей по поводу моего странного подарка, потому что ты от природы не подозрительна. Ты берешь настоящее, влюбляешься в него, живешь им, как я живу своей музыкой. Но задавать вопросы? Проявлять любопытство? Ничего этого нет. Вот почему я выбрал тебя в качестве получателя. Поэтому, а также потому, что я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было, и не сомневаюсь, что если настанет такой день, ты правильно распорядишься моей самой главной тайной.
Пробовала ли ты играть в игры, лежащие в шкатулке? Они не дадут тебе ни минуты отдыха. Все, кроме одной. Что ты подумала? Что мой подарок оказался неудачным? И как ты отнеслась к моей просьбе сохранить его в память обо мне, даже если он тебе не понравится? Романтичной ты была, романтичной, надеюсь, остаешься, и я уверен, что ты выполнила то, о чем я просил.
Теперь ты поймешь истинную причину моей просьбы.
Если ты читаешь это письмо, значит, я скоропостижно скончался.
У моего давнишнего друга и покровителя архиепископа Рудольфа хранится запечатанный конверт, который он поклялся вскрыть только в том случае, если моя смерть будет подозрительной. В конверте письмо, в котором я прошу Рудольфа обратиться к тебе и попросить показать шкатулку с играми. У другого моего самого благородного и преданного друга, Стефана, также есть письмо со схожими распоряжениями — прочитать его только в том случае, если обстоятельства моей смерти будут крайне подозрительны. В его послании содержатся инструкции того, как открыть двойное дно шкатулки; в этом тайнике спрятано письмо, но не говорится, где эта шкатулка. Он должен лишь отправиться к Рудольфу и довериться ему.
И вот, мои друзья, теперь, когда вы собрались все вместе, когда вы открыли шкатулку, я расскажу вам, что я сделал.
Я спрятал флейту и ее музыку. Эту флейту мне дали члены Общества памяти в надежде на то, что я разгадаю тайну мелодии, которая, по их убеждению, открывает дверь в прошлое и показывает человеку его предыдущие воплощения. Восстановив мелодию и исполнив ее, я первым делом увидел, какими последствиями это чревато. Такой инструмент слишком опасен, чтобы отдавать его в руки тех, кто может использовать флейту в своих корыстных целях. В то же время он слишком ценен для человечества, чтобы просто его уничтожить. Поэтому я решил поведать эту тайну вам троим, чтобы она не была утеряна навеки.
Вот ключи; они помогут узнать, где спрятана флейта.
Сердце загадки хранится в шкатулке с играми, и этот ключ предстоит найти вам, Рудольф.
Как только ключ будет найден, ты, Стефан, сможешь открыть сокровище, потому что оно уже в твоих руках.
Что же касается музыки, ты единственная, Антония, сможешь ее понять. Я поступил так, как только мог поступить, и вручил музыку нашему повелителю и спасителю. Тому, кто освятил и благословил нашу любовь.
И еще одно замечание. Антония, если ты случайно найдешь это письмо, пожалуйста, убери его, забудь о том, что прочла его, и ни в коем случае не пытайся его расшифровать и начать охоту за сокровищами.
Знай, что я нахожу усладу в воспоминаниях обо всем том, что было между нами. Эти воспоминания приносят мне утешение. Мне тебя по-прежнему не хватает. Я постоянно думаю о тебе всем сердцем и душой. И я верю в душу. Теперь больше, чем прежде представлял возможным. Я заглянул в свою душу и увидел там многое: радость и печаль, возможности, использованные и упущенные, но самый величайший дар состоит в том, что я увидел там и твою душу. Теперь я понимаю, что мы, люди, еще даже не начали постигать то, что нам известно, но когда это произойдет, на нас ляжет такое невыносимое бремя, что под угрозой окажется само будущее человечества.