Ну? И что рассказать другу армейскому? Даже, если бы Макс не был связан по рукам подпиской о неразглашении, и страхом огласки правонарушений, которые он совершал, что он бы рассказал армейскому другу? То, отчего плевалась бы вся их армейская компания? То, что Макс — крутой парень, который всегда вел себя, как настоящий солдат, превратился в неизвестно что? Макс посмотрел в автомобильное зеркало — увидел красавчика с прической из салона, ухоженной кожей и золотой серьгой в ухе, проходимца, который втирается в доверие к людям, чтобы заработать(ему платят почасово), и спит с незнакомыми женщинами для этого же(почасово платят многим проституткам). Начал врать что-то про то, как работает кризис-менеджером в одном агенстве, напускать важности и распускать хвост — он же профессиональный врун! А внутри его жег стыд и зрела ненависть. К Эльвире. Что она не дала ему сдохнуть в том клубе, “в луже рыгачки и со спущенными штанами”, как подобает мужчине в депрессии, после испытаний. Что сделала с ним вот это — он смотрел в зеркало на чужого красавчика. Жиголо и профессионального вруна. Личного прислужника великой и ужасной ведьмы.
Поэтому, когда отправились выпить, Макс отбросил свою обычную сдержанность и напился. Потом поехали в один клуб, потом в другой… Потом Максу снесло крышу и, пытаясь объяснить что-то другу другу(и не нарушить соглашение) он начал рассказывать “про эту ужасную женщину”, про то, что она может, что он весь — у нее в кулаке, сам не знает почему…
— А знаешь, — он вдруг схватил друга за рубашку, — я могу показать, чтоб ты понял, наглядно объяснить…
Остановили машину возле офиса агентства, Макс оставил друга в машине, сам поднялся к Эльвире в кабинет. Без предварительного звонка, без разрешения, в пьяном виде — нарушив сразу несколько пунктов договора. Пьяное чмо ввалилось прямо к Эльвире, секретарша уже домой ушла. Эльвира слова не сказала, кроме как с ковра брезгливым жестом велела сойти, чтобы не обрыгал…
— Ну, это… — заплетающимся языком говорил Макс, рассказывал что-то про друга, про армейскую дружбу… ну, это самое… нужно другу объяснить, за что душу продал… Макс же знает, что Эльвира оказывает разные услуги разным людям и… такие… услуги тоже оказывает, у нее есть особые клиенты, Макс знает… И не могла бы Эльвира… ну, это самое… оказать эти услуги его другу, ну секс, типа… Ну, что ей, жалко что ли?… И, это самое… он заплатит. Честно. Вот, сколько скажет…
Макс начал выворачивать карманы, плевать на пальцы, и считать, что у него есть. А потом, как по голове ударили — понял, чего он несет, испугался и замолк. Понял, что сейчас она сожжет его огнеметом.
Но Эльвира и глазом не моргнула. Выслушала пьяный бред до конца. Потом написала что-то на бумажке, показала Максу.
— Вот, пожалуйста, мой тариф за час. За ваши деньги — любой каприз.
Сумма на бумажке была непристойно огромной — хорошая зарплата за месяц, а предложение Макса непристойно мерзким. Макс не сомневался, что те особые клиенты, о которых он слышал, платят столько, как и не сомневался, что он сам, вот этим гнусным предложением, вырыл пропасть между собой и Эльвирой. Стоял молча, с открытым ртом, и смотрел в глаза Эльвире, слюни капали изо рта…
— Пошел вон из моего кабинета, пьяное что, — спокойно сказала Эльвира. И что-то в этом голосе было такое, отчего он быстро бежал по коридору и лестнице, сел в машину, сказал приятелю, что нехорошо ему, домой нужно отвезти… И дома упал на кровать, накрыл голову подушкой и не хотел просыпаться.
С утра он рано пришел в офис, принес Эльвире цветы и извинения, клялся, что “больше никогда” и оправдывался дурной наследственностью. Эльвира приняла цветы и извинения, выразила надежду, что его проблемы с алкоголем не будут больше приносить проблем, сообщила, что к сожалению, вынуждена его оштрафовать за явление в офис без разрешения и в нетрезвом виде — надеется, это будет ему уроком… Все как всегда, Максик, не переживай.
Но секса у них не было больше никогда. Ведь основа тантрического секса — поклонение партнеру, как божеству, и собственно половой акт — майтхуна — всего лишь, конечная точка духовного соития. У них это довольно долго получалось. А теперь Эльвира видимо больше не могла поклоняться своему давиду, ее ангел пал с небес, да и как она от своего Максика могла ждать поклонения, если он предложил ей деньги за секс, как и все прочие мужчины.
С работой тоже все было плохо — прима-балерина попала в опалу к главному режиссеру, режиссер не давал ролей, поэтому Макс и денег не получал никаких, разве что свою мизерную, легальную ставку “менеджера”.