— Тут такие расклады неприятные… Мадам Эльвира, ведь, имеет покровителей не только там, — бригадир поднял палец вверх, но а там, — бригадир многозначительно показал пальцем вниз, — я в агентстве за ней присматривал, уж больно женщина она прыткая… “Крыша" сверху прохудилась и мадам Эльвира дала деру, прихватив, кроме денег, кое что…
— Я тут причем? — и вообще какой дебил доверил Эльвире ценное “кое что”, чем бы это ни было.
— К тебе, Макся, претензий нет, ты пацан четкий, я тебя уважаю, не смотря на твою позорную работу, но только… без обид, Макся, ничего личного… ты нужен, чтобы мадам Эльвиру выманить на живца. Говорят ты ее сын внебрачный…
— Ну, какой я ей сын, — устало возразил Макс, — бабка полоумная ляпнула глупость.
— Да ну я тоже так своим сказал, я же знаю, что вы жили вместе — ну, не с мамашей же! А мне ответили, что от этой бабы неуправляемой всего можно ожидать… Да и, если не сын, ты все равно кадр ценный — она тобой больше других дорожит. А если не выманим мадам Эльвиру, то найдем, талантам твоим выдающимся, применение…
Лучше умереть. Он еще в прошлый раз с той компанией понял, что не сможет, что лучше умереть в луже рыгачки. Тогда он был ребенком, сиротой, который ничего не умел. А теперь…
— Нет.
— Так я не спрашиваю тебя, Макся, у тебя не то, чтобы есть выбор… Без обид, братишка, я лицо подневольное. Собирайся.
Лучше умереть. Эти заставят его “на доверие” работать, проституткой сделают без права выбора. И не сможет вырваться. Никогда не сможет, если пойдет.
Макс лежал на животе, уткнувшись носом в пол Бригадир смотрел на него с сочувствием и протягивал руку. Макс схватил его руку, с трудом поднялся.
- “Сеялки и веялки”? — спросил, — Вам нужна информация по “Сеялкам и веялкам”, да? Это Эльвира унесла?
Бригадир кивнул, несколько удивившись осведомленности Примы-балерины.
— Так, вот, вы опоздали, — вяло, но не без злорадства, сказал Макс, — “Сеялками и веялками” уже вплотную занялись, — Макс показал палец вверх. Он так и не понял в чем секрет “Сеялок и веялок” и не знал, куда показывал пальцем, но просто чувствовал, что сегодняшние ребята с полиграфом круче этих, из подземного мира. Макс решил прикрыться ними, сыграть, что выбрал он сильную сторону — хотя те ничего ему не предлагали, растрясли, как грушу и высадили посреди улицы.
— Вот, двадцать часов допрашивали, — сообщил Макс, — сказали наблюдать за мной будут, велели место жительства не покидать… Вот, я и не покину. Не хотелось бы с ними связываться. Без обид.
Бригадир задумчиво чесал голову. Потом пошел на кухню по телефону “со своими перетереть”. Когда вернулся сказал, что люди они разумные, в отличие от мадам Эльвиры, берега попутавшей, и серьезным людям дорогу не переходят, место свое знают. Поэтому пусть сидит уже Макс на своем месте жительства раз велено, без него разберутся…
— Но мой тебе совет, Макся, — тут бригадир еще раза три сказал, как он Макса уважает, не смотря на позорную работу, — ты, как только место жительства покинешь — затаись, на дно уйди, а то все, кому мадам Эльвира должна, к тебе приходить будут… В порядок себя приведи — ну, что ты как павлин ходишь, не по пацански! — постригись, одежду носи нормальную — как все, от побрякушек избавься. Внимания не привлекай, займись чем-то простым, на что никто не взглянет, себя не проявляй, будто ты — не ты… Пересиди шум, потерпи.
Бригадир еще раз глянул на, валяющегося на полу, Макса, взял его на руки и положил в кровать. Направился к двери.
— Пока, Макся! Всех благ. Без обид?
Макс начал убеждать, что какие могут быть обиды, извинялся, что не провожает гостя до двери, жулик и бандит еще некоторое время упражнялись в витиеватых любезностях друг другу, как какие-то лорды. Наконец незваный гость сказал просто:
— Как пришел, так и ушел — и захлопнул дверь за собой.
Макс сразу погрузился в сон, этот жуткий день закончился наконец.
И снилась ему блудница вавилонская в порфире и багрянце. Оседлав трактор “джон дир”, с сеялкой впереди, неслась она по полю с суглинистой почвой, разбрасывая семена обмана налево и направо, обещая роскошные урожаи и бесперебойное техобслуживание…
Бригадир действительно очень выгораживал своего коллегу по агентству перед своим подземным начальством. Человек по рангу небольшой, много брал на себя, ручаясь за Макса и отговаривая старших связываться с “серьезными людьми из-за какого-то дурачка”. Он с радостью схватился за то, что “внебрачным сыном мадам Эльвиры” занялись уже другие люди и убеждал своих, и убеждал… И не потому, что особенно Максу симпатизировал — еще чего, наоборот, боялся слухов, что нравится ему этот смазливый проститутка, а потому, что бригадир был мудр и дальновиден. Этот шум с сеялками и веялками уляжется, а Макся может далеко пойти — с его-то рожей смазливой, с его-то талантом к брехне, с чутьем, как у ведьмы этой… Может Макся и за него словечко замолвит в нужную минуту, ведь пацанские законы знает — свой за своего, ни разу не подводил.