— У вас же нет письменного обещания... Вероятно, вы плохо поняли услышанные вами слова... Теперь же необходимо, чтобы изложенные мною требования были выполнены всеми вами, здесь присутствующими. Я не выпущу вас из Радома до тех пор, пока вы не подпишете необходимые документы. Как вам, вероятно, известно, город окружён пятнадцатью тысячами русских солдат, и их пушки — заряжены.
После столь убедительного аргумента, полное равенство иноверцев и сектантов с католиками было немедленно утверждено, а гарантии будущему правительству (о сроках создания которого радомская конфедерация понятия не имела) были запрошены через четверых так называемых послов...
Глава четвёртая
I
С самого дня своего избрания король ввёл в обиход ежедневные собрания у него — Чарторыйских, канцлера и воеводы, канцлеров Замойского и Пшездзиевского (вице-канцлера Литвы), князя Любомирского, братьев короля Казимира и Михала, который на протяжении нескольких первых лет вёл протоколы этих совещаний, а также Огродского, бывшего некогда спутником короля во время его миссии в России, великого нотара, а затем и великого секретаря, поставленного ныне королём во главе своего кабинета; иногда в собраниях принимал участие и Анджей Понятовский, младший брат короля, генерал австрийской службы, умерший тридцати восьми лет от роду...
Вспоминая о том, как его дядья посвящали когда-то его самого чуть ли не во все свои дела и привлекали его к их исполнению при Августе III, король намеревался так же точно использовать и своих братьев. Ввиду того, однако, что братья короля не подчиняли своего мнения мнению князей Чарторыйских, каждый раз, как братьям казалось, что советы и рекомендации их дядюшек служат личным интересам Чарторыйских, а никак не королю, возникали дискуссии, нарушавшие мир и покой королевского дома, наносившие ущерб многим начинаниям короля и наполнявшие его жизнь огорчениями.
Князь Адам Чарторыйский был в числе постоянно приглашаемых на совещания у короля, но он избегал присутствовать на них так часто, как это ему удавалось; он поступал так потому, что прилежание подобного рода вообще не было в его вкусе, и потому ещё, что знал наперёд: ему не избежать того, чтобы кому-нибудь на совещании не понравиться — то ли собственному отцу, то ли королю...
Чтобы дать читателю представление о том, в каком роде действовали князья Чарторыйские — и какие последствия падали в результате на плечи короля, достаточно привести здесь две беседы короля со своими дядьями.
Первая — между королём и воеводой Руси.
Король. — Я провёл в юности пять лет рядом с вами, у вас на глазах, под вашим руководством. В те годы ваше отношение ко мне было столь сердечным, что составляло отраду моей жизни. Я буду всегда благодарен вам за это. Кроме того, я не знаю никого, кого мог бы счесть более способным возглавить управление, чем вы. Вот почему я надеялся и продолжаю надеяться сохранить с вами как можно дольше самую доверительную близость. Однако повседневный опыт последнего времени убеждает меня в том, что вы со своей стороны не отвечаете мне подобным же расположением — и я жалуюсь вам же на вас.
Он. — Вы прислушиваетесь к другим советам, государь, не к нашим — это и является причиной всех потрясений.
Король. — Я понимаю, что вы имеете в виду. Вам не нравятся мои братья. Вам неприятно видеть их на наших ежедневных совещаниях. Но, поскольку я постоянно поручаю братьям проведение в жизнь результатов этих совещаний, было бы слишком жестоко не допускать их на наши обсуждения или потребовать от них беспрекословного подчинения. Один из братьев старше меня на одиннадцать лет. Младшим прекрасно известно, что пока я был всего лишь частным лицом, привлекаемым к вашим политическим консультациям, мне не возбранялось высказывать своё мнение даже в тех случаях, когда оно не совпадало с вашим...
Что же изменилось сегодня? При распределении разного рода милостей, едва один процент уделяется по рекомендациям моих братьев, а девяносто девять процентов мест и званий получают те, кому покровительствуете вы или ваш брат. Если взять правительственные решения, то я почти никогда не принимаю их советов — вопреки вашим... Вам следовало бы довольствоваться этими доказательствами того, что я не отдаю предпочтения ни собственным своим мнениям, ни мнениям более молодых советников — перед мнениями моих дядюшек, возраст и опыт которых делают для меня их советы особенно драгоценными.
Вытерпите ещё, чтобы я сказал вам прямо, что с великолепными данными, вас отличающими, сосуществуют два качества также определяющие ваш характер — высокомерие и лень. Вам недостаточно брать всегда верх в конце споров в моём кабинете — сама дискуссия представляется вам оскорбительной, она утомляет вас, и только лишь поэтому вы настаиваете на том, чтобы мои братья не участвовали в наших обсуждениях.