AG 201 — AGP — Моруа Андре
Командировочное предписание 20 декабря 1943 г.
Капитану Андре Моруа (Фр.)
1. Убыть 26 декабря или в приближенные сроки в Вашингтон, Д.К., с целью выполнения задания. По окончании временных обязанностей вернуться к месту службы.
2. Проезд военным самолетом, железнодорожным и/или другими видами наземного транспорта.
По распоряжению генерала Эйзенхауэра
Только тогда Девэнк дал мне французский приказ о командировке:
Ставка Верховного главнокомандующего
Военная канцелярия, Алжир, 27 декабря 1943 г.
Служба связи и информации
Приказ о командировке
Капитана Моруа, приписанного к военной канцелярии Верховного главнокомандующего, командировать в Соединенные Штаты Америки, разрешить вывоз фотографий, рисунков и документов, необходимых для выполнения задания.
Гражданским и военным властям оказывать посильную помощь и поддержку в выполнении задания.
Верховный главнокомандующий
генерал армии Жиро.
Начальник военной канцелярии
генерал Девэнк.
28 декабря в аэропорту Мезон Бланш я взошел на борт американского самолета. Пассажиров было много, и лететь пришлось сидя на листах железа. Мы совершили посадку в Касабланке, потом в Бразилии. Я был истощен дизентерией и высокой температурой, но меня поддерживала мысль о том, что новый год я начну вместе с женой.
9. Возвращение в Америку
Мой самолет сел в Вашингтонском аэропорту 31 декабря. Какое-то время ушло на то, чтобы добраться до города, найти комнату. Когда я смог наконец лечь, было два часа ночи. Симона наверняка ничего не знала о моем возвращении, и я не хотел звонить ей среди ночи. Письма по-прежнему шли очень долго, а решилось все быстро. Но, едва проснувшись, я сразу же побежал к телефону и позвонил. Она была еще совсем сонная.
— Ты откуда? Из Алжира? А я думала…
— Я говорю из Вашингтона и буду рядом с тобой через несколько часов.
— Какое счастье! — вскрикнула она. — Ты проведешь со мной 1 января. Это просто чудо!.. Вчера у Клоделей мне было так грустно… Во сколько ты приедешь? Я встречу тебя на вокзале.
Когда я увидел жену, нашу крошечную, но прелестную квартирку, шартрского ангела, я испытал невозможное, невыразимое словами счастье. Здесь нужны чистые, сверхчеловеческой высоты, парсифалевские ноты.
«Но как ты ужасно выглядишь!» — сказала жена.
И правда, я чувствовал себя совсем больным. Взвесившись, чего не делал уже полгода, я убедился, что потерял десять килограммов! Я пошел к своему врачу, доктору Клинту, и он назначил мне полное медицинское обследование: анализы, рентген. Результат оказался очень плохим.
«Я с трудом узнаю человека, которого провожал в добром здравии пол года назад. У вас дизентерия, надеюсь, не амебная, и сердечная аритмия с тахикардией… И потом, эта ужасная потеря в весе… Вам необходимы пол года полного покоя».
Легко сказать… У меня было задание: рассказать американцам о возрожденной французской армии, и я хотел его выполнить. Впрочем, «Альянс Франсез» и американские группы («Американ Лиджен», «Пен Клаб», университеты) сразу же организовали мне выступления. В лекциях я с волнением, передающимся публике, описал то, что видел. В Вашингтоне и Нью-Йорке, в Чикаго и Бостоне мне был оказан незабываемый прием. Теперь я мог сказать нашим друзьям уже не «Франция воспрянет», а «Франция воспряла». Привожу вырезку из американской газеты, чтобы дать некоторое представление об атмосфере того времени и ощутить контраст с последовавшей вскоре новой волной несчастий.
«Стихийная дань. — Моруа и прежде всегда встречали бурными овациями. Но теперь, вернувшись из Северной Африки, Корсики и Сицилии с удивительным рассказом о сражавшихся бок о бок французских, американских и английских войсках, он пробуждает самые глубокие чувства. Не затрагивая политику, он заставляет слушателей почувствовать себя среди бойцов и командиров. Подчиняясь невольному порыву, аудитория в конце выступления встает и запевает „Марсельезу“. Рочестер и Чикаго подали пример. Теперь это стало чем-то вроде традиции».