При дворах правителей для почета нет лучшего условия, чем именитость титула; в сельской общине и сообществах – нет лучшего, чем преклонный возраст; а для тех, кто оказывает помощь миру и растит знания в народе, – нет лучшего, чем нравственные качества (доблести. – В. К.).
Как можно, довольствуясь приобретением одного из этих условий, относиться с пренебрежением к двум другим?
Вот почему весьма деятельный правитель-государь непременно имеет такого слугу, которого не призывает к себе, а сам идет к нему, когда пожелает обсудить что-либо. А такой правитель, у которого почитание личных качеств мудрецов и удовлетворение их в пути к познанию истины не таковы, какие должны быть, не заслуживает того, чтобы иметь с ним дело.
Вот почему Чэн Тан по отношению к И Иню сперва учился у него, а потом сделал его своим слугой-сановником, вследствие чего правил без всякого труда. Также и Хуань-гун по отношению к Гуань Чжуну сперва учился у него, а потом сделал его своим слугой-сановником, вследствие чего стал предводителем всех владетельных князей-ба без всякого труда.
Ныне же никто из владетельных князей-чжухоу в Поднебесной не может превзойти один другого, безобразия в их землях одни и те же, да и личные качества их одинаковы. Этому нет иного объяснения, как то, что они любят тех слуг-сановников, которых сами же поучают, но не любят тех, которые наставляют их самих.
Ни Чэн Тан по отношению к И Иню, ни Хуань-гун по отношению к Гуань Чжуну не осмеливались призывать их к себе.
Если тогда казалось недопустимым призывать Гуань Чжуна, то тем более это является недопустимым по отношению к таким, которые не столь недостойные, каким был тот».
4.3. Чэнь Чжэнь, обращаясь с вопросом к учителю Мэн-цзы, сказал:
– В прошлые дни, когда вы были во владении Ци, правитель-ван преподнес вам в дар сто слитков чистого золота, но вы не приняли. В эти нынешние дни, когда вы были во владении Сун, вам подарили семьдесят слитков весового золота, вы приняли; когда вы были во владении Се, вам подарили пятьдесят слитков весового золота, вы тоже приняли. Если вы были правы, не приняв дары в прошлые дни, значит, неправы, приняв дары в эти дни. А если вы правы, приняв дары в эти дни, то, значит, были неправы, не приняв дары в прошлые дни. Из этих двух положений, учитель, вам непременно придется остановиться на одном.
Мэн-цзы ответил:
«Я был прав во всех случаях! Когда я находился во владении Сун, мне предстояло совершить далекое путешествие, а путникам обязательно делают подарки на дорогу. При прощании мне сказали: „Это вам дар на дорогу". Как же мне было не принять его? Когда я находился во владении Се, у меня в сердце было намерение предостеречься. При прощании мне сказали: „Наслышаны о вашей предосторожности, а потому дарим на приобретение оружия!" Как же мне было не принять этот дар? Если же говорить о даре во владении Ци, то ему не было дано никакого предназначения, а делать подарки без предназначения – это значит подкупать кого-либо.
Где же видано, чтобы был такой добропорядочный муж, которого можно было бы взять подкупом?!»
4.4. Мэн-цзы прибыл в город Пинлу. Обращаясь к одному из сановников-дафу в этом городе, он сказал:
– Если кто-либо из твоих служилых людей, вооруженных пиками, допустит на дню раза три самовольную отлучку, ты прогонишь его или нет?
Тот ответил:
– Не буду ждать и трех раз.
Мэн-цзы ответил:
– Если так, то и ты сам в самовольной отлучке бываешь тоже много раз. В лихие годы и голодные лета из ваших людей сколько тысяч старых и малых валятся в канавы и пропасти от голода, а возмужалые разбегаются во все стороны!
Тот сказал:
– Это происходит вовсе не от того, что я, Цзюй-Синь, так поступаю.
Мэн-цзы сказал:
– [Тогда] представь себе, что ты являешься тем, кто получил у хозяина коров и овец, и пасешь их для него. В таком случае ты будешь обязательно искать для скота пастбища и сочные корма. Если же тебе не удастся найти пастбища и сочные корма, вернешь ли ты скот тому хозяину или все будешь оставаться на месте и взирать, как скот будет подыхать?
Тот ответил:
– Если так, то, значит, в этом моя, Цзюй-Синя, вина! В другой раз Мэн-цзы как-то встретился с правителем-ваном и сказал ему:
– Я, ваш покорный слуга, знаю в вашей столице, которой вы правите, пятерых, из которых только один признает за собой вину – это Кун Цзюй-Синь.
Тут он рассказал вану о нем. Ван сказал:
– Если дело обстоит так, то во всем этом вина моя. 4.5. Мэн-цзы, обращаясь к Чи-Ва, сановнику владения Ци, сказал ему:
– По-видимому, ты испросил себе должность наставника служилых людей, отказавшись от обязанностей градоправителя города Линцю, ради того, чтобы иметь возможность выступать с речами. Но вот уже прошло несколько месяцев, а ты все еще не можешь получить возможность говорить, не так ли?