Когда Цзы-Сы жил во владении Вэй, появились разбойники из владения Ци.
Кто-то сказал Цзы-Сы:
– Разбойники идут. Почему вы не убегаете от них? Цзы-Сы ответил:
– Если я, Цзи, убегу, то кто же станет охранять государя? На это Мэн-цзы сказал:
– У Цзэн-цзы и Цзы-Сы был общий путь. Цзэн-цзы был учителем, таким же уважаемым, как отец или старший брат, а Цзы-Сы был слугой государя, ничтожеством.
Если бы Цзэн-цзы и Цзы-Сы поменялись местами, то все равно было бы так же.
8.32. Главный советник правителя владения Ци, по имени Чу-цзы, сказал Мэн-цзы:
– Мой правитель-ван послал людей подсматривать за тобой, учитель, чтобы убедиться, действительно ли ты отличаешься чем-либо от людей.
Мэн-цзы ответил:
– Чем же я отличаюсь от людей? Ведь даже прославленные государи Яо и Шунь тоже были сходны с людьми во всем.
8.33. У одного жителя владения Ци были жена и наложница, которые жили вместе в одном доме. Их муж, когда выходил из дому, обязательно где-то наедался и напивался, а затем возвращался домой. Когда жена его спрашивала, кто его так угощает, то он отвечал, что это были сплошь да рядом богатые и знатные люди.
Как-то раз жена сказала наложнице:
– Когда муж выходит из дому, то обязательно где-то наедается и напивается, а затем возвращается. Я спросила его, кто угощает его яствами и питьем, оказывается, сплошь и рядом все богатые и знатные люди. Но к нам никогда никто из приметных людей не приходит. Вот ужо я погляжу, куда ходит муженек.
Встав утром пораньше, она отправилась, сторонясь от мужа, вслед за ним. Повсюду в городе не было никого, кто остановился и заговорил бы с ним. Наконец, он добрался до восточной окраины на кладбище, где стал приставать к приносящим жертвы, выпрашивая объедки и опивки. Ему этого не хватало, и он, оглядываясь по сторонам, подходил к другим. Таков был путь, который приводил его к пресыщению.
Жена его вернулась домой и рассказала наложнице.
– Вот каков оказался муженек, которому мы посвятили себя на всю жизнь и на которого так уповали!
Она вместе с наложницей поносила своего муженька, и обе плакали во внутреннем дворике. Между тем муженек ничего об этом не знал. Самодовольный, он вернулся со стороны и стал возноситься перед женой и наложницей.
Если бы добропорядочный муж посмотрел на это, то ему показалось бы, что, должно быть, очень редко встречаются такие жены и наложницы, которые не плакали бы вместе и не стыдились бы своих мужей, добивающихся всеми средствами богатства, знатности, выгоды и преуспеяния.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Вань Чжан
Часть первая (9 статей)
9.1. Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
– Известно, что, когда Шунь направлялся в поле, он взывал к Небу и беззвучно плакал. Для чего он взывал и почему плакал?
Мэн-цзы ответил:
– Был обижен лаской и роптал. Вань Чжан удивился:
– Кого любят отец и мать, должен радоваться, но не забываться! Кого ненавидят отец и мать, должен трудиться на них и не роптать. Если это так, то как же Шунь роптал?
Мэн-цзы ответил:
«Когда-то Чан Си спросил у своего учителя Гун-Мин Гао: „О том, что Шунь уходил в поле, я уже удостоился услышать от вас, но о том, что он взывал и беззвучно плакал, обращаясь к Небу, к отцу и матери, – этого я не знал".
Гун-Мин Гао полагал, что сердце почтительного сына не такое беспечное. Тот ему ответил: „Я изо всех сил пашу поле, считаю своим сыновним долгом снабжать родителей, и все. А что мне до того, если родители не любят меня?"
Верховный правитель (Яо. – В. К.) послал своих детей, девять сыновей и двух дочерей, всех чиновников, коров и овец, припасы из житниц и амбаров, чтобы услужить Шуню на полях. Многие из служилых людей-ши в Поднебесной направились к нему. Верховный правитель собирался сделать его помощником в управлении Поднебесной и переселил его к себе.
Но неугодный своим родителям подобен бедняку-нищему, у которого нет приюта.
Другой хотел бы, чтобы все служилые Поднебесной радовались ему, а Шуню этого было недостаточно, чтоб развеять свою печаль.
Сластолюбцу хотелось бы того, чтоб жениться на двух дочерях царя, а Шуню этого было недостаточно, чтобы развеять свою печаль.
Богачу хотелось бы обладать богатствами всей Поднебесной, а Шуню этого было недостаточно, чтобы развеять свою печаль.
Тщеславному человеку хотелось бы, чтобы быть знатным, как Сын Неба, а Шуню этого было недостаточно, чтобы развеять свою печаль.
Он был таким, для которого ни подобострастие людей, ни сластолюбие, ни богатство, ни знатность не были достаточны, чтобы развеять свою печаль.