Но потом до меня вдруг доходит, что из-за всей этой драмы я не поделилась с ними некоторыми очень важными новостями.
У меня пересыхает во рту, и я быстро отпиваю глоток воды.
— Эм, вообще-то, мне тоже нужно вам кое-что сказать, — тихо начинаю я.
—Ты же не влюблена в третьего профессора, правда?! — спрашивает Скотт. Майк толкает его локтем в бок и закатывает глаза.
— Хватит шутить, — говорит он. — Разве ты не видишь, что наша девочка пытается быть серьёзной?
— Нет, это не профессор, — смеюсь я. — Хотя, это довольно серьезное дело. Я даже не задумывалась об этом, потому что, честно говоря, мне немного страшно.
Мои мужчины сразу же забеспокоились. Они хмурят брови и наклоняются вперёд на своих сиденьях.
— Что происходит? — спрашивает Майк.
— Мы всегда рядом, несмотря ни на что, — заверяет меня Скотт.
— Хорошо, — нерешительно отвечаю я. У меня вспотели ладони, и я вытираю их о подол платья. — Эм, в общем, я не знаю, как лучше это сказать, и, как я уже говорила, я пыталась переварить это сама, просто на случай, если вам это не понравится... но… эм...
— Всё в порядке, Вайолет, — успокаивающим тоном говорит Майк. — Ты можешь рассказать нам всё, что угодно.
Он прав. Я знаю, что могу.
— Хорошо, — шепчу я снова. Я перевожу взгляд с одного на другого, на мгновение заглядывая в каждую пару великолепных лазурных глаз, собираясь с духом. Затем я раскрываю свой секрет.
— Я беременна. Вы станете папами.
У Скотта отвисает челюсть; Майк тем временем вскакивает на ноги, чуть не опрокидывая стул.
— Черт возьми, — выдыхает он, широко раскрыв глаза и тяжело дыша. — Блядь! — затем они обмениваются ещё одним взглядом, прежде чем заговорить друг с другом.
— Ты беременна?!
— Ты уверена?!
— Значит, один из нас отец?
— Ты знаешь, кто именно? Ты делала тест?
— Ты в порядке?
Из-за того, как быстро они разговаривают и как неистово жестикулируют, я беспокоюсь, что они расстроены. Но потом я понимаю, что они оба улыбаются как дураки. Майк выглядит так, будто вот-вот упадёт в обморок, а у Скотта на глазах слёзы. Но они оба улыбаются так, словно выиграли в лотерею.
Майк первым прижимает меня к себе.
— Вайолет, — шепчет он. — Я так взволнован, и так сильно тебя люблю. Я не могу дождаться, когда стану папой.
— Я тоже тебя люблю, — шепчет Скотт у меня за спиной, уткнувшись носом мне в затылок. — Потрясающе. Это самая невероятная новость, которую я когда-либо слышал.
Я не могу сдержать слёз от счастья, и вскоре мы все смеёмся, и обнимаемся, и раскачиваемся, и плачем, сплетаясь в любви. Однако одно беспокойство продолжает терзать моё сердце, и я понимаю, что должна высказать его вслух.
— Кстати, я не знаю, кто из вас отец, — признаюсь я через минуту, опуская глаза. — Я недавно сделала тест дома. Наверное, я могла бы сходить в больницу или ещё куда-нибудь, чтобы узнать наверняка, если вы хотите.
— Мне совершенно всё равно, — твёрдо говорит Майк. — Скотт, а тебе?
— И мне всё равно.
Я удивлённо смотрю на них.
— Действительно? — спрашиваю я, широко раскрыв глаза. — Вы не хотите знать, кто из вас биологический отец?
Мои красивые любовники обмениваются взглядами.
— Это не имеет значения, — подтверждает Майк. — На самом деле, это не имеет значения. Всё, что имеет значение, — это то, что мы оба будем рядом с тобой и позаботимся об этом ребёнке. Мы оба кончали в тебя миллион раз, так что это может быть любой из нас.
— Наша семья может показаться немного нетрадиционной, — добавляет Скотт, — но мы будем самой лучшей семьёй на свете.
— Вы серьёзно? — слёзы снова наворачиваются на глаза. — Вы оба хотите быть со мной и помогать мне заботиться о ребёнке?
Выражение лиц мужчин становится серьёзным.
— Конечно, милая, — рычит Майк, его голубые глаза горят яростью. — Я бы не хотел, чтобы было по-другому.
— Мы никогда тебя не отпустим, — добавляет Скотт, властно поглаживая большой ладонью мой живот. — Ни тебя, ни ребёнка. Никогда.
С этими словами я раскрываю объятия и заключаю своих огромных красивых мужчин в тёплые объятия, устраиваясь между их широкими грудями.
— Я люблю вас, — шепчу я.
— Мы тоже тебя любим, — шепчут они в ответ.
И благодаря этому наши отношения благословлены. Когда мы выходим из ресторана, я держу Скотта и Майка за руки, привлекая к себе взгляды других посетителей. Но мне уже всё равно. Я хочу продемонстрировать миру свою любовь, какой бы неортодоксальной она ни казалась. Я не могу дождаться, когда мой малыш вырастет с двумя замечательными папами, с двумя парами сильных рук, в которых можно будет держать его, с двумя широкими спинами, на которых можно ездить верхом, и с двумя сердцами, которые будут любить нашего ребёнка сильно и безоговорочно. Будущее выглядит ярче и прекраснее, чем я могла себе представить.
Как могло быть иначе? В конце концов, я вдвойне счастлива, мне вдвойне повезло, и я вдвойне любима, когда Скотт и Майк рядом со мной.
Эпилог
Скотт
Два года спустя
— Как ты думаешь, она хочет горошек с морковью или чернику с бананом? — спрашиваю я.
Майк разглядывает крошечные стеклянные баночки, которые я держу в каждой руке.
— Почему бы не обе? — предлагает он. — Нам нужно расширить её вкусовую палитру.
— Джерри — только одна, — скептически замечаю я. — Пока она ест, мне всё равно, изысканная у неё палитра или нет.
— Ну, когда Джераниум вырастет и станет одной из тех детей, которые едят только куриные наггетсы и картофель фри, я буду винить тебя, — парирует мой приятель.
— Отлично, — смеюсь я. — Вполне справедливо.
Я много чего представлял себе о будущем с Майком в качестве моего лучшего друга. Покупка продуктов для нашей годовалой малышки, которую родила женщина нашей мечты, определённо не входила в их число. Однако мы хорошо приспособились к нашей нетрадиционной маленькой жизни. Вайолет — наша главная любовь, и она обожает обоих своих папочек — больше, чем мы оба заслуживаем, я думаю. А малышка Джераниум — самое совершенное существо, которое я когда-либо встречал. Я бы ни на что не променял нашу малышку.