— Боже мой, — снова скулит женщина. Её бёдра обхватывают мою голову, слегка покачиваясь, по мере того как она приближается к оргазму. Стуча зубами, она шепчет: — Я думаю, что сейчас...
Без всякого предупреждения она взрывается. Всё её тело дёргается, рот застывает в форме буквы «О», тёплая сладкая жидкость стекает на мой изголодавшийся язык. Я погружаю пальцы глубже в её подрагивающие бедра, указательный палец моей правой руки всё ещё входит и выходит из неё, и продолжаю лизать и посасывать, пока её дрожь не достигает пика, переходящего в хныканье, прежде чем немного утихнуть.
— О боже, — выдыхает она, ее грудь вздымается. — О-о-о.
Скотт улыбается мне, когда я встаю, а молодая женщина выглядит ошеломлённой, но довольной.
— Ты хочешь продолжить? — шепчу я ей. Я знаю, что Скотт хочет. Я знаю, что я хочу. Но, в конечном счете, это зависит от неё.
Она кивает.
Мы со Скоттом осторожно ставим ее на четвереньки на скамейке в сауне, подложив ей под колени наши полотенца для дополнительного комфорта. Она выглядит немного взволнованной, но, когда я прижимаюсь губами к её губам, она страстно отвечает на поцелуй. Нет сомнений, что она тоже этого хочет.
Скотт расположился позади этой большой попки, дразня её розовый вход, прежде чем медленно войти в неё. Я увидел, как её глаза закатились, а рот приоткрылся, чтобы издать стон. Я запечатлел на её губах ещё один страстный поцелуй, когда Скотт начал входить и выходить.
— О-о-о! — восклицает она, запрокидывая голову и закрывая глаза. — О боже, да!
Когда её всхлипы достигают апогея, а отвисшие груди вздрагивают от сильных толчков Скотта, я встаю на скамейку перед ней. Как хорошая девочка, она жадно открывает рот и берёт в него мой член, усердно посасывая. Боже, у неё восхитительный рот, такой же тёплый и влажный, каким, должно быть, является её киска. Я не могу удержаться от стона, когда она умело обводит головку своим языком, периодически останавливаясь, чтобы застонать самой. Тепло сауны заставляет меня чувствовать себя так, словно мы находимся в тропическом раю, а пот, стекающий по моей спине, скорее возбуждает, чем раздражает. Возможно, это самый горячий сексуальный опыт, который у меня когда-либо был — в прямом и переносном смысле.
— Моя очередь, — рычу я. — Мне нужно в её киску.
Скотт закатывает глаза, но ухмыляется мне, и мы меняемся позами. Скотт, похоже, не слишком возражает, поскольку начинает ворчать, как только его член входит в идеальный ротик женщины. Возможно, поначалу она и выглядела застенчивой, но у неё определённо есть кое-какие очень продвинутые навыки.
Я кладу руки ей на бёдра, восхищаясь мягкостью её кожи и очарованием пышных изгибов. Подставляя свой член к её входу, я облегчаю себе путь внутрь, когда она издаёт вздох.
— Блядь, — шиплю я. — Ты такая тугая, детка.
На самом деле она такая маленькая, что кажется, будто одна из её рук всё ещё доит меня. Я чувствую, как она постанывает от удовольствия, и Скотт тоже стонет, без сомнения, от вибрации его члена. Рыча от удовольствия, я двигаюсь вперёд и назад, вперёд и назад, пока мы не достигаем такого темпа, что все трое начинаем стонать в экстазе. Звуки нашего наслаждения эхом разносятся по сауне, и я уже начинаю сомневаться, не ворвётся ли кто-нибудь ещё.
«К черту всё это», — думаю я, увеличивая силу своих толчков, с вожделением вбиваясь в неё. Если кто-нибудь войдёт, я, чёрт возьми, уверен, что не остановлюсь.
— Я сейчас кончу, — внезапно говорит Скотт, и я сам почти готов, напряжение в моих яйцах растёт. Длинные вьющиеся волосы женщины выбились из-под повязки, и я хватаю их в кулак как раз в тот момент, когда Скотт вскрикивает, всё его тело напрягается. Женщина жадно глотает, её горло пульсирует с каждым большим глотком, но голодная девушка ждёт большего. В любой момент в неё может влиться ещё одна порция.
— Блядь!
Сила моего оргазма обрушивается на меня подобно приливной волне, и я позволяю себе погрузиться в неё, утопая в удовольствии, когда перед моими закрытыми глазами вспыхивают звёзды. Я взрываюсь внутри этой женщины, этой прекрасной незнакомки, когда Скотт глубоко целует её, ощущая вкус своих собственных выделений на её языке. Я всё ещё слышу её стоны, захваченные его ртом.
Когда всё заканчивается, мы выходим, наши члены блестят. Чёрт, это правда было? Девушка мяукает, а мы со Скоттом садимся по обе стороны от неё, целуя её шею и плечи. Она хихикает и, о чудо, краснеет. Я не уверен, что она покраснела сейчас, после всего этого, но это восхитительно.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, понизив голос.
Она кивает.
— Это было… У меня нет слов.
Скотт смеется.
— Спасибо, милая, — произносит он, и я киваю в знак согласия. — Это было невероятно.
Но мы не собираемся оставлять её грязной и неопрятной. Вместо этого мы осторожно опускаем головы, лаская её влажную щелку и проводя языком по плоти, пока она не станет совершенно чистой.
— О-о-о-о, — стонет она, снова запрокидывая голову. — Да-а-а.
Я улыбаюсь, поднимая голову.
— Тебе еще что-нибудь от нас нужно?
Она снова краснеет, но затем качает головой.
— Нет, я в порядке, спасибо.
— Спасибо, — ворчу я, прежде чем схватить полотенце. — Пошли, приятель.
Улыбнувшись в последний раз, мы со Скоттом открываем дверь, как будто ничего необычного не произошло, и выходим. Женщина остаётся сидеть с ошеломлённой улыбкой на губах.
Но в последний момент я поворачиваюсь.
— Эй, — говорю я, и она вопросительно смотрит на нас, её взгляд смягчается. — Ещё раз спасибо тебе, милая. Ты была великолепна, и, надеюсь, мы ещё увидимся.
С этими словами мы с приятелем выходим на прохладный воздух, обернув полотенца вокруг талии, как ни в чём не бывало. Когда мы входим в коридор, он пуст, но, когда мы возвращаемся в мужскую раздевалку, кажется, что всё в порядке. Люди приходят и уходят в разной степени раздетости, занимаясь своими делами. Они мало что знают.