Вокзальное чёрно-жёлтое «секьюрити», требовавшее у меня днём билет на электричку, теперь практически в полном составе гонялось по верхнему залу ожидания за пятью или шестью бомжами. Я спустился на четвёртый путь. Запад алел и алел, никак не желая темнеть даже в двенадцатом часу ночи. Первым пришёл скорый поезд «Симферополь–Красноярск». Флэшку с драгоценным кадром антикварного тепловоза я предусмотрительно оставил в гостинице – рисковать ею не стоило. В фотике уже стояла другая, абсолютно чистая, поэтому я совершенно спокойно, прямо на глазах у «оранжевых», крутившихся возле электровоза, поставил штатив и сделал кадрик. Следом прикатил скорый из Москвы в Караганду – я точно так же снял и его. Больше там ловить было нечего, и я поехал на троллейбусе в гостиницу. Оказалось, что местный электротранспорт ходит минимум до полдвенадцатого ночи…
Добрая фея Мелиора, покровительница всех, родившихся под созвездием Близнецов, отвернулась от меня на следующее, воскресное первоиюльское утро. Началось оно с того, что я не нашёл в этом городе ни одного Интернет-кафе, а потом очень долго не мог уехать до того моста, под которым завершил свою вчерашнюю экскурсию. Городской транспорт в сторону «Озера «Пёстрого» шёл переполненным – наверное у них там был пляж или дачи…
До моста я всё же как-то доехал и спустился к рельсам. Со стороны Ишима появился грузовой поезд. Я сделал кадрик. Помощник машиниста, высунувшись из форточки своей кабины, долго смотрел мне вслед и, как выяснится чуть позже, именно этот чудак сдал меня радиограммой диспетчеру за фотосъёмку. Те перезвонили в ЛОВД по станции Петропавловск и наряд примчался за мной аж почти через весь город!
Я по-прежнему стоял на том же месте, сделав ещё пару кадриков с грузовыми поездами. На косогоре вдруг появился полицейский. Я даже и не подумал, что он может идти по мою душу: мимо шла тропинка в сторону дач, народу туда-сюда ходило много – да мало ли, куда он… Но он подскочил ко мне, потребовал документы и начал вопить о запрете фотосъёмок.
– О каком запрете?
– У нас здесь запрещено снимать!
– Кем?
– Российской Железной Дорогой.
– Приказ РЖД касается только работников самой РЖД, а я не их сотрудник. Для всех остальных никакого наказания за указанное действие ни российским, ни казахстанским законодательствами не предусмотрено.
– У нас тут погранзона!
– В городской черте Петропавловска нет никакой погранзоны.
– Всё равно Вы проедете с нами!
Пожав недоумённо плечами, я сел к ним в «УАЗик», и мы поехали на вокзал. По дороге снова начались «старые песни о главном»: что вдоль железной дороги нельзя снимать, что здесь погранзона, и т. д., и т. п. Я уже не стал объяснять полисмену, что он на полном серьёзе считает себя круче Президентов Казахстана и Российской Федерации – он обязан был знать это сам. Мне уже стало интересно, чем всё кончится. Минут через двадцать мы приехали.
В дежурке вокзального отделения транспортной полиции капитан ЛОВД снял ксерокопию моего паспорта и помчался рысцой к телефону – звонить кому-то из своего начальства. Видимо уже там ему объяснили, что он не совсем прав, ибо вернулся он обратно уже не так резво, и с совершенно другим выражением лица: «Напишите объяснение, ПОЖАЛУЙСТА!» Ну раз «Пожалуйста», то пожалуйста: «Начальнику-полковнику… Я, такой-то, проживающий там-то, ходил по 2622-му км ЮУЖД и снимал фотографии проходящих поездов для фотоконкурса «На стальных магистралях Казахстана»…» Капитан кликнул своего водилу: «Ты на обед в город? Подкинь фотографа до его гостиницы…»
Kazakhstan forever – я это давно говорил!
У перрона первого пути стояла только что пришедшая скоростным рейсом из Омска красивая новенькая сине-голубая электричка. Получился бы совершенно классный кадрик, но отбрыкиваться от полицейских я не стал, и через каких-то пять минут меня высадили у «Колоса». Побродив по базару, я прикупил себе в Астану того самого чёрного хлеба и того же самого лимонада, что покупал вчера вечером и, сходив под душ, к четырём часам вечера сдал номер и поехал на вокзал.
Я появился на перроне за час до отхода своего поезда. Из Исилькуля пришла ещё одна курганская электричка – я снял её на фоне всего петропавловского вокзала. Не бог весть, какой красивый кадрик, но это была моя маленькая месть и чудакам с российских электровозов (красные сигналы бы лучше вовремя замечали, чтобы не происходило таких аварий, как под Воронежем, а не фотографа, стоящего у рельс), и местному ЛОВД. Через год оказалось, что обе фотки электричек, вчерашняя вечерняя и эта, стали историческими – курганское моторвагонное депо списало их, порезало автогеном и продало китайцам на лезвия…