— Ну мы поедем? — не уверено напомнил о себе водитель, протирая кровь из припухшей губы, разбитой мной об руль.
— Езжайте… — махнул капитан и кивнул своему бойцу, который все это время молча контролировал обстановку. С виду спокойный, но в эмоциях напряжение. Видать молодой совсем, не привычен для него такой махач во дворе ОМВД.
Помятые братки загрузились в свою машину, причем второй, который с моей ногой познакомился, еще явно не пришел в себя. Это я удачно ему, даже растяжка заболела. Тело Краснова явно еще не готово к такому.
Перепуганные братки кажется забыли про оставленную сороковку, но я напомнил, решив припугнуть напоследок, внушив немного страха. Для повышения культуры общения с оперативным сотрудником, так сказать:
— А ну стоять!
От моего голоса дернулись даже сержант с капитаном, ощутив отголоски наведенного внушении. Бандиты же даже на вид струхнули, не делая резких движений.
— Подарок свой забыли. — кивнул я на сороковку. Донесшийся вздох облегчения даже глухой бы услышал.
Дальше, дождавшись когда братки отъедут, я повернулся капитану:
— Так говорите тащ капитан камеры не работали?
Я решил точно закрыть этот вопрос, а то опять появится ролик в youtub-е с моим участием, а мне отчитывайся потом перед руководством, рапорта пиши.
— Зови меня Семен, и на ты. — не чинясь протянул мне капитан руку, которую я пожал: — Камеры работают, но записи я удалю, не переживай.
— Спасибо — ответил я улыбаясь. — Буду должен.
— Иди уж, должник. — усмехнулся по доброму капитан.
Чуть позже, когда Краснов отъехал, на такси, к капитану заинтересованно обратился сержант:
— А кто это Семен Саныч?
— Слышал же, молодой опер наш, у Шилова в отделе.
— Да я не в том смысле. — смутился сержант. — Молодой вроде, но… харизматичный что ли. И не боится ничего. Про камеры знал, но в драку полез. А у нас сами знаете, за такое увольняют… И еще братков не боится. Вот и спрашиваю, кто такой?
— Кто такой — кто такой… — передразнил капитан, сам отметивший, что опер больно уж жесткий. Так забудешься, глянешь, а словно взрослый. — Кто такой не знаю, но пацан хваткий, непонятно что ли. Ему, щеглу заметь, братки тачку подгоняют… Значит успел уже за яйца где прихватить.
— Мне бы кто сороковку подогнал. — буркнул на это сержант.
Капитан только усмехнулся и добавил:
— Служи усерднее, потом может и переведешься к операм и будет тебе счастье. Вот только, еще заметь, опер то наш, машину не взял… Ладно пошли, покажешь мне старому как там видео удалять. А то донесут руководству или СБ не дай бог увидит, а мне с таким опером не с руки ссорится. Действительно крутой какой-то слишком.
Глава 9
Время действия: 20 августа 2020 года, 20 часов 12 минут.
Место действия: г. Москва, район метро Чистые пруды, квартира семьи Красновых.
В гостиной комнате сидят родители Краснова и соседка Печалина Анастасия Александровна, которая пришла к Краснову старшему за консультацией по вопросу оформления инвалидности своей дочери Ангелины, болеющей аутизмом. Сама дочка, красивая, белокурая девочка 5 лет, играетс Алексеем в соседней комнате.
Сижу присматриваю за ребенком по просьбе соседки. Сама соседка о чем-то оживленно болтает с родителями, в основном с отцом, который нет-нет, но бросает на меня задумчивый взгляд. Сегодня я отца конечно удивил, когда сказал что у меня теперь новый Гелендваген, еще и в полной комплектации, со всеми наворотами которые могут быть. А еще я повелся и оформил в салоне блатные номера с тремя пятерками в середине и с тремя семерками в цифрах региона. Всего-то полтора миллиона рублей отдал. Мне за эти деньги машину без ожидания на месте оформили, и двух часов не прошло. В общем родители от всего этого были в шоке, и это еще мягко сказано.
Отец, обычно не вмешивающийся в жизнь Краснова, вцепился мертвой хваткой, пытаясь выяснить у меня от куда добро. В эмоциях его полыхало таким беспокойством за своего младшего и как он думал непутевого сына, что ввязался в мутную историю, что мне невольно стало стыдно за свое попадание. Но случившегося не повернуть вспять, мне только остается соответствовать образу Краснова, добавив от себя только лучшее и попытаться стать гордостью этих людей.
Я для себя еще ранее решил не проводить никаких манипуляций с разумом родственников и близких. В особенности это касается родителей и брата с сестрой с которыми мне еще предстоит познакомится. Максимум чтение эмоций и поверхностных мыслей, но и то в исключительных случаях. И никакого внушения, работы с памятью или с самой личностью. При желании я могу такого наворотить, как с тем же Антоном, который час назад проломил себе голову в камере по моей установке, но мне этика в отношении близких не чужда. А эти люди, в силу обстоятельства, теперь мне не чужие. Я себя знаю, начав раз что-то внушать или убирать из памяти, я не остановлюсь, пока эти люди не станут со всем другими личностями.