Ж-ж-ж-ж! — и снова шарик. Вз-з-з-з! — и снова стальные стрекозы.
«План-перехват» был рассчитан именно на такое стечение обстоятельств. Сейчас у Орловой был последний шанс избавиться от Безобразова, так что Владимиру Агафоновичу нужно было во что бы то ни стало его спасти. Действовать грубо и напролом: ворваться в дом, украсть барона, а после подкинуть его в ближайшую больницу и проинформировать об этом Гачина.
А дальше уже сами-сами-сами…
В средствах стесняться не стоит. Физик Ержан вместе с братом вынесут барона на руках, в то время как Ярышкин заморочит голову всем тем, кто этому воспрепятствует. Понятное дело, что подчинить своей воле целую толпу ему было не по силам, но так это и не требуется. Достаточно кого-то одного.
Бардак в стане тайников безо всякого ментального воздействия устроит Захар, а Ярышкин тем временем залезет в голову одному из наёмников и принудит его желать странного. Например, стрелять по своим.
На слух всё просто. Да и на деле тоже не ахти как сложно. И самое трудное в плане — это перебороть страх и преодолеть несколько десятков метров, которые придётся бежать под перекрёстным огнём. Из-за дивана, по холлу и на второй этаж.
Итак…
— На счёт три, — сказал Владимир Агафонович. — Один, два…
Глава 2
— С-с-с-сука, — шипела на меня Марина Марковна.
Окрысилась, кулачки сжала, фырчала как ёж в ведре, да и в целом прескверно себя контролировала. А особенно мне сейчас доставляли её мордовороты, которые обступили нас со всех сторон и ничего, — ну вот прямо ничегошеньки, — сделать мне не могли. Да и вдове приходилось держаться изо всех сил, чтобы не ляпнуть лишнего.
Я-то на всякий случай диктофон на запись поставил. Вдруг получится признание добыть?
— Ты-ы-ы-ы, — заладила Орлова. — Ты-ы-ы-ы…
— Что «я»?
— Ты-ы-ы-ы…
— Законный наследник графа? Вы это хотите сказать?
— Ты-ы-ы-ы-ы…
Стою, короче говоря, улыбаюсь, вывожу вдову на эмоции.
А тут ещё и звонок ей раздался. Марина Марковна жадно припала ухом к телефону, выслушала что-то и окончательно слетела с катушек. Сперва прокричала в трубку что-то уж совсем нечленораздельное, а потом ка-а-а-ак херанула его об стену, — прямо вот вдребезги, — и на меня кинулась.
Лицо моё довольное расцарапать решила, по всей видимости. И даже почти преуспела в этом. «Почти» — это потому, что один из мужиков её собственной охраны схватил вдову в обнимку и тщательно зафиксировал. За это получил серию ударов каблуком по ноге и покраснел рожей, но продолжил удерживать брыкающуюся хозяйку. А у той аж слюни полетели.
— Вам бы глицинчику пропить, Марина Марковна, — посоветовал я и тут же зазвонил мой собственный телефон. — Алло?
— Сделано, — сказал барон Ярышкин, а потом сразу же сбросил звонок.
И внутри у меня тут же такое тепло разлилось. И счастье, и бабочки, и радуга с понями, и перманентный вечер пятницы.
— Ну что ты, бедолага? — спросил я у Марковны, подливая масла в огонь. — Не вышло ничего у твоих уродов косоруких? — и заливисто заржал.
Примерно тут же двери в зал суда открылись и требовательно простучал молоточек, мол, вертайтесь в зад. И делать нечего — заходим. Свитстопляцкла за своей трибуной выглядел максимально потерянным, а вот Солнцев глядя на меня улыбался.
— Ну что? — спросил он одними губами.
— Всё хорошо, — ответил я.
Тут же принял сообщение от Захара с текстом: «Перехватили», — и добавил:
— Всё просто отлично, — и аж двумя большими пальцами маякнул.
Мы со вдовой Орловой вернулись на свои места и слушание продолжилось. Яков Саныч опять завёл спор с юристом Орловой насчёт трактовки глючной статьи, да только теперь их вообще никто не слушал. Даже судья. Лариса Тимуровна поняла, что в коридоре что-то произошло и теперь переводила взгляд с меня на Орлову, с Орловой на меня и обратно. Слишком уж мы изменились за время недолгого отсутствия. От меня фонит радиоактивным счастьем, а вдова наоборот задыхается от ярости.
— А что случилось? — не выдержала судья, жестом остановив трёп юристов.
— Ничего, — заверил я.
— Ничего, — подтвердила Орлова, широко раздувая ноздри; кажись уже окончательно паничку поймала.
Тимуровна не поверила. Велела юристам продолжать, а сама подозрительно сощурилась и продолжила глядеть на нас. Так прошло минут, наверное, двадцать-тридцать и тут… тут наконец-то наступила кульминация. Финал! Развязка! Апогей!
— Остановите суд! — ворвался в зал мужчина и с порога продемонстрировал дёрнувшимся в его сторону полицейским свою корочку.