— Ну как вы тут? — я вернулся к уже запаленному костру.
— Хорошо, — зевнула Стася Витальевна и потянулась в шезлонге. — Спокойно так.
— Да? — меланхолично спросил Санюшка. — Да-а-а-а.
Я пристроился рядом. Уже по привычке сел на пустую пивную кегу и подумал, что действительно хорошо. Действительно спокойно. Вот только разговор сегодня почему-то не шёл, и все перебрасывались односложными фразами.
Непорядок. Я начал думать, о чём бы таком поговорить. Вспомнил, что людям интересней всего они сами, и тут вдруг понял, что до сих пор практически ничего не знаю о Санюшке. Я даже фамилию его забыл. Как там? Аничкин?
— Саш, а ты откуда вообще? — как бы невзначай начал я.
И тут же нарвался на такой энтузиазм, что аж страшно стало. У Санюшки явно был дефицит внимания. Вот только не тот, — модный, — что нынче каждому второму избалованному звиздюку диагностируют, а самый что ни на есть настоящий. Саша был безумно рад, что кто-то им заинтересовался.
— Из Подмосковья, — с горящими глазами начал он. — Вроде бы. Во всяком случае, мой детский дом был в Люберцах.
— О, — вырвалось у меня. — Сорян, не знал.
— Да ладно, чего тут такого?
И Санюшка начал вдохновенно чесать про не очень сытое, но вполне себе счастливое детство. С грустинкой, конечно, но без описательства всяких ужасов. Саша хотел здорового внимания, а не чтобы его пожалели. Да и сам себя, вроде как, жалеть был не склонен.
— Потом на работу устроился в шаурмянную и попутно в кулинарный поступил.
— Пойду за пивом, — встал Агафоныч и двинулся к катеру. — Всем взять?
— Да! — ответил я за всех и продолжил пытать Санюшку: — Слушай, ну а девушка там? Жена? Дети?
— Как-то не сложилось пока, Вась. Работа, сам понимаешь. Да и почти все деньги на ипотеку отдаю, какая семья? Пять лет ещё осталось. Ну так ведь ещё не всё потеряно, верно⁈ Да⁈ Да!
— Понятно. А родителей искать не пробовал?
Тут Санюшка нахмурился.
— Это как?
— Ну не знаю. Можно ведь документы поднять или тесты какие-нибудь сделать…
— Погоди-погоди-погоди, — заржал Аничкин. — Ты же не думаешь, что я потерянный наследник короны⁈ Ты глянь на меня! Посмотри, какой я рыжий! Ну явно не в Романовых! Ах-ха-ха-ха!
Тут можно было бы поспорить. Не про Романовых, — да, действительно, у моего личного лепрекона не было ничего общего с Величеством, — но про мир аристократии в целом. Вдруг Санюшка брошенный бастард? Уж кому, как ни мне, знать о том, что такое случается сплошь и рядом.
Тема интересная, и я был бы не прочь развивать её дальше. А заодно узнать, что у Санюшки за блок такой интересный в голове стоит, но тут…
«Вась?» — Агафоныч опять явился в мои мысли без стука.
«Чего?»
«Тут такое дело», — стушевался бомж-барон: «А ты змею выпускал?»
«Нет.»
«Ну поздравляю тогда, чо? Лингам сбежал…»
Арендованный пляж Васи Каннеллони
Много нелицеприятных слов можно было сказать про Захара Гачина-Мучинского, но уж «лежачим камнем» его явно не назовёшь. Парень поклялся и клятву свою держал исправно. И потихонечку, шаг за шагом, уже подбирался к Василию Каннеллони. Или Каневскому? С именем пока что были непонятки.
Однако уже этим утром в кабинете Захара висела Васина фотография. Со дня города. Смазанная и, что называется, в динамике, но другой пока что не было.
Фотография эта была пришпилена на пробковую доску и от неё, будто паутина, тянулись ниточки. Ниточки соединяли Васю с фотографиями других людей и листочками бумаги с рукописным текстом.
Итак… мускулистый дальнобойщик — лишь вершина айсберга. Дальше — больше. Сошедший с ума владелец паба «ПодBEERёзовик». А может и не сошедший вовсе, а так, ненадолго помутневший рассудком? Тяга Сергея Рубеновича к берёзовой коре не была одержимостью и прекратилась сразу же после того, как врачи убедили его в нецелесообразности подобных методов лечения. Сегодня утром Захар созванивался с его лечащим врачом, и тот сказал, что не видит причин держать у себя Мазманяна и дальше. Дескать, здоров он. И повменяемей многих будет.
Однако все эти рассказы про СЭС. Галлюцинация от усталости? Или перекладывание ответственности на своих подчинённых? Или же всё-таки ментальное воздействие? Паб умудрился отработать без своего директора и даже занять первое место на конкурсе, так что нельзя назвать случившееся трагедией. Нигде не читался злой умысел, но-о-о-о…
Ладно. Дальше — мадам Сидельцева. Сперва ниточка была протянута к ней, как ко владелице «Грузинского Дворика», рядом с которым ночевал пресловутый дальнобой, но дальше появились новые зацепки.