- Я не всегда буду причинять тебе боль. Только когда мне захочется или когда ты заслужишь. К тому же, хозяин должен заботиться о своем питомце.
- Ян, я…
Что я хотел сказать, не помню уже через секунду. Поцелуй действует как электрошок, только не отрубает. Я вздрагиваю, тянусь к нему, сплетаю свой язык с его языком. Парень прижимает меня к стенке, почти вдавливает в нее, больно, но ради того, что происходит, можно и потерпеть. Его руки под моей футболкой, ласковые, нежные, я таю. Он опускается, покрывает поцелуями мою шею. Я едва стою. Почему-то не смею обнять его в ответ. А его руки уже заползают под ремень джинсов, поглаживают наполовину восставший член. Шумно расстегивают мою ширинку, спускают штаны до колен вместе с трусами. О, еще один секс как вчера я не переживу… Но Ян не собирается меня брать. Он просто ласкает мой член рукой. И это у него получается просто замечательно. Я теряю голову, прячу пылающее лицо у него на груди. Вдруг до меня доносятся его слова:
- Ты хочешь кончить?
Нет, блин. Так просто. Дурака тут валяю. Стою у стены с торчащим членом. Мое хобби.
- Да! – сдавленно кричу я.
- Тогда попроси.
О, он монстр, просто монстр. Но и я дурак, возбуждение выбивает остатки гордости:
- Пожалуйста, я хочу кончить.
- Ты что-то забыл.
Он проводит особенно сладко по головке члена, и я выгибаюсь. Не могу больше, не соображу, что он хочет:
- Что забыл?
- Слово «хозяин».
- Черт, Ян, хозяин… Пожалуйста.
Парень впивается в мой рот поцелуем и энергичней двигает рукой. Я кончаю. Ноги подкашиваются, не могу стоять, Ян фактически держит меня. У него тоже розовые щеки. Пусть не говорит, что не получает он удовольствия. Хозяин, блин. Он стирает капельки пота с моего лба и усмехается. Даже не буду спрашивать почему. Отлепляюсь от него, он понимает, поправляет мои джинсы с нижним бельем. Шепчет: «Подожди» и возвращается с пакетиком, в котором я чувствую тюбик с мазью.
- Мажь ссадины три раза в день.
Доктор Айболит, блин. Но я киваю и, не прощаясь, выхожу.
Февраль. Часть 2
Очередное предупреждение: будет много НЦ, и никто не говорит, что она будет лёгкой. Элементы БДСМ, помните.
4 февраля
Я просто лежу на кровати почти целый день. Вчера отсыпался, сегодня лежу. Странное ощущение пульсирует в груди. Так, наверное, бывает, когда герои совершают свои подвиги. Когда Гарри Поттер, например, убивал безносого ублюдка. Или диснеевское Чудовище отдавало свою жизнь за красавицу-Белль. Или что там оно делало? Я, конечно, героизмом не отличаюсь, однако, почти уверен, что чувства схожи. Добавим ко всему этому неловкое замешательство и румяный стыд, приправим капелькой горчащего сожаления, взболтаем, добиваясь возбуждающих пузырьков жажды, и украсим веточкой грусти. Ян - идеальный бармен. Впрочем, он идеален во всём.
Мне тяжело оценивать произошедшее трезво. Я не ожидал от себя такого. Не думал, что все зайдет так далеко. Чёрт, я же сам пришёл, сам дал себя связать, сам молчал. И даже если бы не было кляпа, я бы не произнес и слова протеста. Блин… Ладно. Это же отчасти потому, что я неравнодушен к Яну. Только это не любовь. Хоть в этом я уверен. Это всё, что угодно – страсть, желание, похоть, вожделение, сумасшествие. И, блядь, я получил удовольствие. Крышесносный оргазм. Это просто невероятно. Меня заводило всё, что он делал со мной. Не пойму как, но он тонко прочертил эту грань между болью и удовольствием и сумел не перейти ее. Блядь. Я извращенец. Я чёртов извращенец. И почему это вызывает лишь глупую улыбку на моем лице?
Частичка меня еще не понимает, что во мне изменилось что-то навсегда. Если честно, прожив вчерашние эмоции и признавшись себе в них, мне стало легче. Почему я сопротивляюсь? Да, я гей, пора бы это признать. Как-то до сих пор я не удосужился, хоть меня всегда привлекали парни. Стоп. Девочки тоже мне нравятся. Порой… Ладно, это сути не меняет, хоть гей, хоть би – какая разница?
Почему раньше мне не нравилось «это»? Почему в школе было иначе? Почему унижение, которое я должен испытывать, растворилось в вихре остальных чувств? Как-то я прочитал одно высказывание, оно звучало так: «Человек может унизить себя только сам». Выходит, так… Почему столько вопросов и так мало ответов?
Я уткнулся в подушку горящими щеками. Лучше не думать обо всем этом. Не думать, я сказал.
У меня было это с Яном… Не могу поверить… Мне казалось, что теперь должно все стать понятней, но ничего подобного. Понятия не имею, как быть дальше. Ян видит меня только в качестве игрушки? А я? Сам не знаю, что хочу. Я совершенно запутался. Что мне делать?
От мыслей меня отвлекает телефонный звонок. На дисплее высвечивается имя моего «хозяина». К лицу за секунду приливает кровь. Я выдыхаю и беру трубку:
- Алло.
- Привет. Что делаешь? - его чуть хриплый голос проникает глубоко в мозг.
- Я… лежу.
- Тебе плохо? – совершенно ровно. Но мне кажется, если я отвечу положительно, то он немедленно приедет и будет меня «спасать».
- Нет, просто… отдыхаю.
- Ясно, - несколько секунд он молчит. – Телевизор на третьем включи.
- Сейчас, - неуклюже встаю, иду в зал, щелкаю пультом своей плазмы.
Блин. Нас показывают в эфире! Вглядываюсь в картинку, мы такие очаровашки, отлично смотримся вместе. Такие глянцевые…
- Ну как? – раздается его скучный голос в динамике.
- Тебе идет эта рубашка.
Он хмыкает. Вдруг слышу мяуканье.
- Это кто там у тебя?
- Фаня. Кошка.
Только тут до меня доходит, что этого монстра Джесси не было у него в квартире. Точно, он же ее отдал в приют…
- Что с Фаней не так?
- Что с людьми не так, - вздыхает Ян. – Ее вышвырнули на улицу. А она попала под машину. Ей сделали операцию. Сейчас приходит в себя.
- И сколько она у тебя будет?
- Не знаю, недели две, быть может.
- Понятно, - киваю я, все еще глядя на нас в телевизоре.
- Ну, пока.
- Пока.
Надо же, у нас получился почти нормальный разговор. Это так необычно.
6 февраля
Съемки. Ян не подкалывает меня, не издевается, никаких замечаний. Тишь да гладь. Всего-то нужно было переспать с ним? Хмыкаю. Когда мы не конфликтуем, дело идет быстро. Отснимаем нужный блок за пару часов, и нас отпускают домой. Ян уходит, пока я замешкался, разговаривая с Кристиной. Почему-то чувствую легкую обиду. Хотя не должен. Мы же не будем под ручку еще и домой ходить, как парочка влюбленных идиотов.