- Тём, ты задерживаешь съемки. Тут режиссер рвёт и мечет.
- Я же сказал, что на парах! – разозлился я.
- Кого это волнует? – вздохнула сочувствующе женщина. – Когда будешь?
- Минут через двадцать.
Через полчаса я влетел в здание студии, поднялся на третий этаж. Едва я оказался в павильоне, на меня все накинулись:
- Ты в своем уме? – орал режиссер. – Четыре часа тебя ждем!
- Безобразие! – вторила ему одна из его ассистенток. Тут у каждого по три-четыре помощницы. Чем больше, тем круче. Задача некоторых – просто носить кофе и поддакивать. Чем они с успехом и занимаются.
- Тёма! – ахнула визажист. – Ты себя видел? Ты марафон бежал? Мокрый, красный! Быстро в душ!
- Какой душ?! – снова заорал режиссер. – На площадку!
- Тёма, в душ!
- На площадку!
Под шумок, пока визажист и режиссер с помощницами препирались, я юркнул в коридор, а там в душевые. Они были общими, но ими редко пользовались. Состояли они из раздевалки и двух кабинок. В раздевалке стоял диванчик, вешалки с плечиками, столик с разными салфетками, дезодорантами, кремами. В душевой на стуле горкой возвышались пушистые полотенца, а в самой кабинке были гели и шампунь.
Скинув с себя одежду, я босыми ногами прошлепал в кабинку и включил прохладную воду. Какой-то день сегодня сумасшедший. Я на взводе. Они все меня решили довести. Быстро смыв с себя пот, я повязал на бедрах полотенце и вышел. Тут же был «приятно» удивлен – на диване сидел Ян, закинув ногу на ногу. Забавно, я о нем почти и не вспоминал. Он листал сценарий, но при виде меня поднял глаза. И, клянусь, в них была теплота. Я растерялся. Совершенно. Что это значит? Блин, что это значит?! Всё, кончились наши прения? Вчерашнее что-то изменило? Или нет?! Да твою же мать, уж лучше бы он снова стал ледяным принцем! Я не знаю, как вести себя с таким Яном!
- Привет, - он легко улыбается.
Вижу, что он уже одет для съемок. Кремовая приталенная рубашка, небрежно закатанные рукава, темно-синие брюки. Почему на нем вся одежда сидит так офигенно?
В ответ на его приветствие я лишь настороженно киваю. Продолжаю стоять у стеночки. В одном полотенце. Босыми ногами.
- Тём, - вкрадчиво спрашивает он. – Ты чего?
- Что «чего»? – я сразу нахохливаюсь, как петух. Ведь решил же, что не позволю с собой играть. Решил?
- Ты чего смотришь на меня, будто впервые видишь?
- Я… - минуту пытаюсь придумать достойный ответ. Ничего не получается.
Ян откладывает сценарий, встает. Я делаю шаг назад.
- Тёма, - тихо зовет он. – Ты боишься?
- Нет, - выкрикиваю я и делаю еще шаг назад.
- А что тогда пятишься? – в его глазах смешинки.
- Холодно стоять на одном месте, - вру я. Плитка-то с подогревом.
- Ясно.
Нас разделяет пара шагов. А я уже уперся спиной в стену. Чтобы наверняка не дать мне сбежать, Ян ставит руки на уровне моей головы.
- Что такое, Тём?
- Ничего, - снова вру я.
- Тогда, - его глаза темнеют, он наклоняется и с нежностью касается моих губ, - привет, котёнок.
Неожиданно в этот момент я почувствовал невероятное облегчение. По-настоящему понял выражение: «Гора с плеч». Выдохнул, отдался поцелую, нетребовательной ласке. Всё произошедшее за сегодняшний день отошло на второй план. Главным стал Ян и его невероятные губы, дарящие невероятную гамму чувств.
Не знаю, сколько бы мы еще так стояли, целуясь, совершенно забыв обо всем, но раздался стук в дверь. Требовательный. Потом крики, что мне пора бы и выйти, а то режиссер всех убьёт. Или покалечит. Так как он уже близок к этому.
Я посмотрел на Яна. Он с сожалением отстранился. Рубашка его была помята, прическа растрепана. Блин. Это же очевидно, чем мы тут занимались. Еще более значимым доказательством является то, что пониже пояса. Что с этим делать?
- Тём, одевайся, - Ян становится у зеркала и приглаживает волосы. – Я хотел с тобой кое-что обсудить.
В желудке что-то свернулось. Опять этот тон. Что ещё, интересно? Ну не будет у нас так всё просто. Не бывает так.
- Думаю, никому пока не стоит знать о наших отношениях. Это может породить ненужные слухи. Ты согласен?
Я застрял в толстовке. Согласен ли я? Да. Хотя собственническая часть меня кричит о том, что все должны знать – Ян принадлежит мне. Разум восторжествовал. Никому пока не стоит знать о том, чего почти и нет.
- Ладно.
Он обернулся ко мне:
- Вот и хорошо. Собирайся, я выйду первым.
Шпион, блин.
***
Мы снимали до полуночи. Режиссер всё недовольство вымещал на нас. В конце я был готов сам орать на него в ответ. Остановил Ян, украдкой сжавший мою руку. Не пойму, как, ну как он выглядит таким невозмутимым? На обвинения и крики спокойно повторяет текст, добавляя требуемых интонаций. Вот у кого железные нервы. Он, наверное, крепко спит по ночам.
Усталые, но довольные, что все-таки отсняли блок, мы вышли из здания студии. Впервые вместе. Я снова растерялся. Что дальше? Пригласить его к себе? Пойти к нему? Нет. Это сказала моя задница.
Ян как-то отчески потрепал меня по волосам:
- Спокойной ночи.
- А ты… - повисло невысказанное мной между нами в воздухе.
- Я еще должен заскочить в спортзал, и, потом, мне рано просыпаться.
- Спортзал? – мои глаза стали круглыми. – В двенадцать ночи?
- Ты, наверное, удивишься, но хорошие фитнесс-клубы работают круглосуточно. А мышцы нужно держать в тонусе. Тебе тоже бы не мешало.
Я представил, как после такого насыщенного дня еще пойду в спортзал и мысленно застонал. Ну уж нет. Мне бы пивка и подушку.
- Пока! – я помахал ему рукой, опасаясь, что Ян потащит меня с собой в спортзал.
- До завтра, Тём, - он развернулся и пошёл в противоположном от меня направлении.
Сухо, вежливо. Так прощаются со знакомыми, коллегами. Но никак не с любимыми.
Март. Часть 1
10 марта
Васька обиделся на меня за то, что его продинамили с ночевкой. Мне пришлось поднапрячься, чтобы добиться ещё одного шанса: я устроил королевский ужин, взял его любимых чипсов, заказал пиццу и даже купил шоколадный торт с надписью «Другу». Очень старался... И был прощен. Всё это происходило на 23 февраля. Ян отделался простой смской: «Поздравляю, малыш», на что я фыркнул и ответил ему что-то вроде «и тебе того же». С Васькой мы отметили праздник отлично, поиграли в мой икс-бокс, поболтали. Друг не терял надежды добиться расположения Михи, но тот даже не отвечал на его звонки.