- Вот, - он продемонстрировал мне стаканчики. Будто извинялся. – У них прекрасный кофе… Очень болит?
- Нет, - соврал я, искренне улыбаясь.
- Держи, - он протягивает мне стаканчик, и я делаю глоток божественного напитка. Честно, я никогда не пил кофе вкусней. Хотя, кажется, один раз примерно при таких же обстоятельствах я точно так же думал.
- Я должен извиниться за вчерашнее, - начинает он.
Рано ты обрадовался, Тём, очень рано. Ян в своём репертуаре. От него же можно ожидать чего угодно. Сейчас он скажет, что ничего не помнит, а то что помнит было ошибкой.
- Должен, но мне не стыдно.
Чего? Смотрю на него во все глаза.
- На самом деле, иначе я бы не сказал тебе всего этого. Хоть и, безусловно, не обошлось без твоей помощи… Тём, - он хитро прищурился, - задавать провокационные вопросы слабо соображающему человеку… Попахивает коварством, не так ли? Но я… - он вдруг осекается. – Рад, что ты здесь. А теперь хватит строить из себя героя.
- В смысле?
- Ложись. Хотя нет, давай-ка я осмотрю твои боевые ранения.
- Не надо.
- Котёнок, - протягивает он, ставит стаканчик на стол и в два шага оказывается возле меня. – Давай помогу снять твой чудесный свитер? Поверь мне, - он почти мурчит, - тебе будет гораздо лучше без него.
Поддаюсь. А кто бы не поддался, когда Ян, мой прекрасный Ян, становится похож на огромного кота, а я - на маленькую мышку. Всё равно получит то, что хочет. Да и потом это его фетиш – игры в доктора и пациента. Ну что уж кривить душой, мне тоже это безумно нравится. Он стаскивает с меня свитер и неодобрительно смотрит на бинты.
- И долго тебе сказали так ходить?
Блин, не помню. Он качает головой, но не ругает меня за такое безответственное отношение к здоровью.
- Знаешь, я читал, что можно без них. Есть только одно условие.
- Какое же? – не ожидая ничего хорошего, интересуюсь я безрадостно.
- Тебе нужно лежать! – и тут Ян подхватывает меня и опускает на диван. При этом не причинив боли. Я восхищён. – Так. Тём. Не шевелись.
Неизвестно откуда материализовавшимися ножницами он разрезает бинты. Хмурится, увидев всю картину. Затем произносит незамысловатое ругательство.
- Что? – не понимаю я.
- В зеркале себя не видел? – угрюмо так.
Но помогает мне встать и подойти к зеркалу. Мать моя… У меня от левого плеча и до правого бедра синяя-синяя широкая полоска. Этот огромный синяк в точности повторяет положение ремня безопасности. Выглядит, мягко сказать, ужасающе.
- Ничего, - поймав мой взгляд в зеркале, мнимо бодро говорит Ян. – Иди в душ. А я пока найду мазь и таблетки. Болит, наверное? У тебя сломано ребро или рёбра?
- Нет, лишь трещина.
- Это хорошо, - в его голосе и правда слышно облегчение. Что не может меня не радовать. - Иди в душ.
Слушаю и повинуюсь, мой господин. Кажется, что даже крошечные капельки воды, попадая на грудь, причиняют нестерпимую боль. В общем, всегда приятная процедура стала для меня сущим мучением. Зато я поразмышлял на тему того, как интересен и загадочен человеческий мозг. Пока я не видел огроменного синяка, который не может не болеть, он и не болел. Совершенно без стеснения я накинул халат хозяина квартиры, раз уж он сам любезно предложил занять его постель, почему бы не воспользоваться заманчивым предложением?
Ян ждёт меня, с полуулыбкой смотрит, как я, путаясь в его халате, несмело иду и сажусь рядом.
- Ты такой милый, - он произносит это, да.
- Хм, не совсем то, что хочет услышать человек, находящийся при смерти.
- При смерти, значит? – его бровь шутливо приподнимается. – Сейчас мы тебя будем возвращать к жизни.
- Э, Ян, знаешь, тот способ, что ты выбрал для этого, неприемлем по ряду причин.
- Это каких же?
- Физический аспект, - я загибаю палец, – моральная сторона вопроса.
- Только не говори, что ты будешь хранить девственность до свадьбы, – смеётся он.
- Пф, - фыркаю я. – С тобой сохранишь…
Наша шутливая перепалка доставляла удовольствие обоим, но меня вдруг стало клонить в сон. Странно, учитывая, что я только что выпил кофе. Кофе…
- Ян! – вскрикиваю я. – Что ты подсыпал в кофе?
- Кофе лучше всего маскирует запахи, - смеётся он.- Ничего особенного, малыш.
- Но зачем?
- Просто хотел, чтобы ты подольше остался со мной. Ложись, котёнок, теперь ты никуда от меня не денешься.
Дальше моими действиями управляет он. Снимает с меня махровый халат, подкладывает подушку под голову, целомудренно накрывает простынёй моё тело. Мазь, которую он держал в руках, оказывается где-то на полу. Его нежные губы, касающиеся моей кожи, самое лучшее лекарство. Он покрывает поцелуями мою грудь, затем поднимается выше, по своему обыкновению прикусывает нежную кожу на шее, специально оставляя следы. Я возмущённо бурчу нечто протестующее, но мне закрывают рот поцелуем. Немного удивляюсь, он такой настойчивый, такой распалённый. Он долго целует меня, доминирует, делает своим языком всё, что только хочет. Плыву от приятнейших ощущений, стараюсь не выражать свой восторг от происходящего слишком бурно, проще говоря, прикусываю губу, чтобы не стонать. Ян снова опускается вниз с одной чётко определённой целью. У меня пылают щёки, когда я понимаю зачем. Он откидывает простыню, облизывает мой член, и через моё тело будто проходит молния. Я так сильно вздрагиваю, что моё сердце буквально на мгновение перестаёт биться. Он осторожно ласкает головку круговыми движениями языка, очень настойчиво раздвигая мне ноги. Голову я потерял давно, так что просто отдаюсь ему. Когда он успел достать смазку? Как же здорово он это делает…
В комнате слышны лишь мои стоны, переходящие во всхлипы. Я мечусь по кровати, забыв обо всём. На этот раз мне не приходится упрашивать Яна, он и сам на пределе. Он проникает в меня без ложной деликатности. Мне остаётся только шумно выдохнуть, привыкая к ощущению заполненности. Он сгибает мои ноги в коленях, заставляя обхватить его бёдра, а сам наклоняется ко мне и снова целует. Перед глазами давно уже всё плывёт, с каждым его неспешным движением накатывает эйфория, словно большая и тёплая волна. Мои руки скользят по его телу, вспоминая каждый его изгиб. Чёрт возьми, я так истосковался.
Ян не ускоряет темп, продолжая так же, и постепенно к наслаждению примешивается раздражение.