Глава 1.
Нет, он не может на меня смотреть. Мне кажется. Никольский никогда меня взглядом не удостаивал. Прохожу мимо и не могу сдержаться, чтобы не взглянуть в его сторону. Он стоит у расписания со своими друзьями Юрой и Денисом и пялится на меня, не слушая то, что ему говорят парни. Мои щеки тут же предательски краснеют. Я заворачиваю на лестницу и, пройдя всего пару ступенек, спотыкаюсь. Оборачиваюсь. Он все еще смотрит на меня. Неудобно-то как.
Почему он смотрит? Что со мной не так? Блузку наизнанку надела? Юбка перекрутилась? На колготках пошла стрелка?
На первом этаже подхожу к зеркалу вовсю стену и оцениваю свой вид. Все в порядке. Только глаза лихорадочно блестят и щеки пунцовые.
В отражении рядом со мной появляется Лидка. Бубнит что-то о том, что мы опоздаем, и тянет меня за рукав в аудиторию. Я не слушаю ее, продолжая думать о Никольском. По нему сохнет половина девчонок универа. Вторая тоже сохнет, только не может в этом признаться. К ним отношусь и я.
Немудрено. Он выглядит, как фотомодель, которая перепутала место съемок рекламы пафосной туалетной воды с университетом. За какие такие заслуги боженька наградил Никольского четко вылепленными скулами, красиво очерченной линией подбородка и зеленющими глазами, окаймленными длинными густыми ресница, для меня загадка. Но я совершенно точно знаю, что Никольский осознает свою привлекательность и бессовестно этим пользуется.
Преподаватели женского пола млеют, стоит ему только улыбнуться. Прощают ему прогулы, отсутствие конспектов и рисуют в зачетке хорошие отметки. Тот самый случай, когда выражение «за красивые глаза» является буквальным.
У наших девчонок трусы мокреют, стоит ему сказать в их адрес самый простенький комплимент. Они готовы писать ему курсовые и практические работы, вести за него конспекты, лишь бы только он удостоил их своим вниманием.
На переменах всегда кто-нибудь заведет разговор о нем. Никольский то, Никольский се. Я в таких случаях обычно презрительно фыркаю. Поэтому все думают, что я настолько помешалась на учебе, что не вижу, какой он красавчик. А я все вижу. Только не распространяюсь . Да и учебу тяну только из-за повышенной стипендии. Хоть какие-то деньги на проезд, на перекус в буфете и на всякие мелочи для учебы.
На автомате сажусь за парту. Лидка тут же начинает делать перед моим лицом странные пассы.
- Ау, Уварова, ты с нами? - доносится до меня ее голос. – Ты чего зависла?
А я и вправду зависла.
Зависла настолько , что не обращаю внимания на движение сбоку от меня. Слышу только сквозь туман, что Лидка чем-то недовольна.
Медленно поворачиваю голову к ней. И вижу на ее месте Никольского. Он улыбается мне своей неподражаемой улыбкой.
- Привет, Сонечка, - вкрадчиво говорит он. И от его голоса у меня начинают дрожать коленки.
- Ты знаешь мое имя? – удивляюсь.
- Не только имя, но и фамилию. А еще то, что ты обожаешь медовые коржики. Их никто не берет, кроме тебя.
Ну да он прав. Каждый день в буфете я беру медовый коржик в виде уродливой свинки и кружку чая. Просто эти коржики самые дешевые, и у меня нет денег на что-то другое.
Мне хочется, чтобы кто-то меня ущипнул. Никольский смотрит на меня. Никольский разговаривает со мной. Никольский сидит на соседнем стуле! Никольский знает, что я покупаю эти идиотские коржики! Это просто сон.
Я чувствую запах его дорогого парфюма с отчетливыми древесными нотками. Я могу ненароком прикоснуться к нему. Могу представить, что он мой парень.
Настолько глубоко ухожу в свои фантазии, что не замечаю, что лекция началась.
Понимаю это, только когда Никольский подсовывает мне раскрытую тетрадь и протягивает ручку. Наши пальцы соприкасаются, когда я беру ее. Меня словно бьет током, я ошарашенно смотрю на ручку потом в его удивительные глаза. Кажется, он тоже что-то почувствовал.
- Пиши давай, - в его голосе появилась хрипотца, которой до этого не было. – Тема «Алгебраические операции с матрицами».
Рука Никольского оказывается на спинке моего стула. Теперь я могу представлять, что он обнимает меня. От его близости внутри все дрожит. Теряю возможность соображать и не понимаю ни слова из того, что говорит препод.
- Скажи, Олег, ты ведь не просто так ко мне подсел? – шепчу, чтобы Савелий Саныч не услышал. Он глухой, но предосторожность не помешает.
- Не просто, - соглашается он.
- Что тебе от меня надо? Курсовую написать?
- Курсовую мне Танька Белова напишет, - хмыкает он.
- Тогда что? – я обескуражена. До сессии далеко. Чем я ему могу быть полезна?
- Ты ведь знаешь, у меня скоро день рождения.
- И тебе нужно помочь с закупкой продуктов? Сумки таскать и все такое? – догадываюсь я.