— Постараюсь, Милли, — заверила Джина. — Мы со Стенли честны друг перед другом. Он сказал, что понимает меня и согласен ждать, пока я приму окончательное решение. Не подумай, что я бросаюсь в эту историю как в омут, очертя голову. Я долго размышляла и пришла к определенным выводам. Конечно, будущее покажет, что к чему. Но когда проблемы возникнут, тогда я и буду их решать. А пока я знаю, что люблю Стенли и в то же время люблю свою работу. Согласись, что защита докторской диссертации — это ступенька вверх по служебной лестнице. По-моему, ситуация складывается наилучшим образом.
— Ладно, ты почти убедила меня, — заметила Милли, удобнее устраиваясь в мягком кожаном кресле и кладя ногу на ногу. Одна ее туфля свалилась на пол, и Милли облегченно вздохнула. — Если бы я могла сбросить фунтов двадцать лишнего веса, мои бедные ноги не так сильно беспокоили бы меня, — поморщилась она. — Как ты умудряешься носить туфли на каблуках высотой в три дюйма! Кстати, сколько пар обуви ты приобрела в этом месяце? Бьюсь об заклад, что общее количество приближается к двумстам!
Джина рассмеялась.
— Ошиблась пар на двадцать! — поправила она.
— Неужели? — с деланным удивлением произнесла Милли. — Что-то я засиделась, — добавила она. — Мне еще нужно убрать свой рабочий стол и отнести бумаги машинисткам. А потом меня ждет мой дом и любовь всей моей жизни. Как ты понимаешь, я говорю не о муже, а о своем бульдоге Снауте. С мужем я не разговариваю. Вчера была его очередь заниматься стиркой, но он отказался, сославшись на то, что у него болит спина. А потом начал распространяться на тему о том, что якобы существует «женская» и «мужская» работа. Но со мной этот номер не пройдет!
— Это все из-за того, что ты зарабатываешь больше мужа, — заметила Джина. — Каждый фунт, который ты получаешь сверх того, что зарабатывает твой муж, перевешивает чашу власти в твою сторону. Боюсь, ради сохранения мира в семье придется отказаться от очередного повышения жалованья. Кажется, тебе обещали в следующем месяце? — поддела она Милли.
— Как бы не так! — возразила та. — Скорее я пересмотрю свое отношение к браку.
Джина промолчала. Она с сочувствием наблюдала, как Милли наклонилась и принялась, пыхтя и отдуваясь, надевать туфлю. Джина поморщилась и отвернулась.
— До завтра! — сказала Милли, поднимаясь с кресла и направляясь к двери.
— Увидимся утром, — ответила Джина.
Вот и кончился день, подумала она. Ей почему-то стало грустно. Не так уж много осталось подобных дней. Очень скоро она оставит любимую работу. Вернется ли она сюда? Кто знает… А пока что ее ожидает встреча с тетушкой и Стенли. Как мило с его стороны, что он согласился провести свой последний вечер в Лондоне с ними! Ведь ему еще нужно успеть собраться и утрясти кое-что.
Джина позвонила Стенли и договорилась о встрече в кафе.
— Я тебя люблю, — тихо добавила она в конце разговора.
— Взаимно, — шепнул в ответ Стенли.
Даже не оборачиваясь, Джина поняла, что Мегги вошла в кафе. Появление тетушки вызвало легкий шепот среди посетителей за столиками. Джина улыбнулась. Она знала, что Мегги всегда привлекает к себе внимание. Поднявшись, Джина помахала рукой.
— Мегги, я здесь, — позвала она.
— Боже мой, Джинни, ты восхитительно выглядишь! — воскликнула Мегги. — В тебе чувствуется кровь нашей семьи. Я не опоздала? — спросила она, оглядываясь. — Где Стив? Он придет?
— Конечно. Только не Стив, а Стенли, — поправила Джина. — Он будет с минуты на минуту. — Она окинула тетушку взглядом. — Где тебе удалось достать такой наряд? О-о, да у тебя новый парик! А эти бриллианты! Неужели настоящие? И что за мех? Не может быть, чтобы это был натуральный горностай!
— Постой, не спеши. Давай по порядку, — предложила Мегги. — Парик действительно новый. Я всегда хотела иметь черный парик. Бриллианты, конечно же, настоящие. Твоя мать скрежещет зубами от зависти, когда я их надеваю. В подлинности горностая я сомневаюсь, но мне нужна была накидка на плечи, и это единственное, что попалось под руку. Жарковато, конечно, но в театре, наверное, есть кондиционеры. А что мы будем пить? — с интересом спросила она.
— Кофе, — ответила Джина. — Вот его уже несут.
Пока официантка ставила на стол чашки и кофейник, Мегги быстро посмотрела на соседние столики, но ничего, кроме кофейных приборов, не увидела. Тогда она порылась в сумочке и вынула сверкающую серебряную фляжку. Старательно изобразив кашель, тетушка взглянула на официантку и обронила, словно невзначай:
— Это я пью для профилактики простуды.
— Мне все равно, — пожала плечами та.