Повисла мучительная пауза. Горилла неловко переминалась с ноги на ногу.
— Ну что… Когда будешь распаковывать вещи? — спросила она.
— Не надо меня понукать! Я сама решу, когда мне что делать.
Это подействовало. Горилла растерянно осмотрелась и почесала подбородок.
— Пойду схожу в сортир, — сказала она и исчезла через чёрный ход.
Её долго не было. Я уже успела забраться в гамак и, когда она на цыпочках вернулась в комнату, закрыла глаза, притворившись спящей. Я чувствовала её дыхание на своих волосах. Затем она тихонько протопала к креслу. Я слушала, как она перелистывает страницы. «Небось, читает кулинарную книгу, — думала я, замирая от ужаса. — „Сто рецептов деликатесных блюд из маленьких сироток“». Я так и видела перед собой Арона. Как он ехидно лыбится, поглаживая живот.
«Так и есть, — думала я. — У неё явно не все дома. А в этой дыре никто не заметит пропажи ребёнка, тут и дюжина детей могут исчезнуть бесследно. Наверное, у этой Гориллы полный чулан скелетов».
Заснуть с такими тяжёлыми мыслями было нелегко. Чем больше я думала, тем сильнее убеждалась в том, что она сидит в своём кресле и ждёт, пока я усну. А потом тотчас разожжёт печь.
Надо мной, в потолке, напоминавшем зубастую пасть изнутри, зияли окна. Я смотрела на звёзды, но, как только я слышала скрип кресла, внутри всё сжималось. Ну вот, сейчас начнётся. Если она подойдёт, я кинусь бежать.
Но время шло, а Горилла не вставала с кресла. Она сидела там час за часом, перелистывая страницы. Под конец я сдалась и уснула.
Разбитое окно
Проснувшись на следующее утро, я неподвижно лежала и слушала шипение, доносившееся из кухни. Шипело масло. Внутри у меня похолодело. «Всё кончено, — думала я. — Сейчас она меня съест».
Я осторожно повернула голову. Гориллы не было видно, но я слышала грохот кастрюль. Очень медленно я опустила ногу на пол и выбралась из гамака. На тумбочке стоял мой гномик, а в выдвижном ящике лежала зубная щётка. Я тихонько положила их в пакет и прислушалась. На кухне всё так же мирно позвякивала посуда.
Я на цыпочках прокралась к двери, возле которой стояли мои сапоги. Сердце бешено колотилось в груди. Надев сапоги, я дотронулась до холодной дверной ручки.
Заперто. В тот же миг у меня за спиной послышался голос Гориллы:
— Ах вот ты где, ранняя пташка! Туалет у нас во дворе.
Я повернулась и застыла от ужаса.
Горилла стояла подбоченившись, с широчайшей улыбкой от уха до уха.
— Возвращайся скорей, завтрак уже готов.
Я покачала головой:
— Что-то мне расхотелось, потом схожу.
— Окей! — пробормотала она. — Тогда пошли есть.
Завтрак состоял из бутербродов с яичницей и выдохшегося лимонада. Когда мы поели, Горилла рыгнула так, что посуда на столе вздрогнула.
— Ох, до чего ж сытные эти яйца! — пробурчала она, смущённо глядя в пол. — Ну что ж, хватит бездельничать, пора за работу! — Она вскочила так, что стул опрокинулся.
Надев кепку с изображением собачьей пасти, Горилла распахнула дверь на задний двор.
— Ты со мной? — спросила она, улыбнувшись своей чудовищной улыбочкой.
Я задумалась. Тут нужно было соображать быстро.
— Да, — ответила я. — Скоро приду. Вот только умоюсь и косички заплету.
Горилла показала большой палец и удалилась. Как только дверь захлопнулась, я побежала в чулан.
Скелетов там не было — во всяком случае, я их там не обнаружила. Я нашла там самые обычные вещи, которые можно встретить в любом чулане. А ещё там была куча необычного барахла: радиоприёмники, винты от лодочных моторов, несколько сломанных лыж и чайник.
«Нормальный человек сломанные лыжи в чулане хранить не станет», — подумала я и закрыла дверь.
Я осмотрелась вокруг. Всё же надо проверить, правду ли сказал Арон. Неужели Горилла ест детей? И где мне искать доказательства?!
С заднего двора послышался грохот.
Я поспешила к двери и немножко приоткрыла её.
В глине лежала гора железяк и прочего хлама. Горилла отбросила в сторону длинный шланг, тянущийся от дома, и встала на колени перед огромным чаном с водой. Я пристально наблюдала за ней: что она делает?
Тут внутри у меня похолодело — я всё поняла. Это был не чан, а огромная кастрюля. Она стояла на четырёх ножках, внизу была дверца, а наверху — дымоход. В дверцу Горилла покидала бумагу и щепки, затем разожгла огонь. Вскоре внутри разгорелось пламя.