Зато, если ехидна Жантас говорит, чтобы подразнить меня, не Кара Кожа, а
Кара Коже, что значит «черная каша-размазня», я уж спуску не даю.
Фамилия моя Кадыров. Кадыр — это имя моего отца. Он погиб на фронте, когда мне было два года.
Итак, я рассказал вам о себе.
После знакомства с героем полагается описать его.
Я никогда этого не делал, поэтому приходится подглядывать в зеркало... Странное дело. Говорят, что девчонки,
чем больше на себя смотрят, тем больше себе нравятся. А у меня наоборот... Ну что это за нос? Мама иногда
ласково называет меня «мой плосконосый». Я не очень понимаю, что это значит. Но других слов для моего носа и
вправду не подберешь. В каждую ноздрю влезло бы два пальца, и они торчат прямо вперед, как дула
двустволки... Голова у меня гладкая-прегладкая. Только вчера старик Абукир снял мне волосы бритвой.
Что в моей внешности есть — вернее, бывает — необыкновенного, так это волосы. С виду они не особенно
примечательны, но, когда дело дойдет до бритья, только держись! Ни у одного мальчишки во всем ауле нет
такой щетины. Самая острая бритва словно спотыкается, никак не берет их поначалу. Потом, с трудом
приладившись, начинает соскабливать мою щетину. Пока скажут «кончили», я три раза почти погибну от боли и
напряжения, с каким я сжимаю губы, чтобы не заорать.
Бреет меня обычно старик Абукир. У него самая острая бритва и самая легкая рука во всем ауле, И каждый раз он восклицает, как будто впервые заметив это:
— Ого! Наградит же аллах человека такими густыми и жесткими волосами! Видно, парень с характером!
Что еще полагается описывать? Что я очень смуглый, почти черный. Об этом уже говорилось. Пониже левого уха
— маленькая родинка В прошлом году один коренной зуб... Ладно, об этом не стоит говорить: у кого зубы не
портятся?
Говорят, что я среднего роста. Но бабушка не согласна с этим.
— Когда ты вырастешь, будешь высокий, как отец,— уверяет она.
Я не знаю, кто прав. Прошлой осенью доктор измерял наш рост в школе. У меня оказалось сто тридцать девять
сантиметров. Если бы я был с волосами, то вышло бы все сто сорок. Мне исполнилось двенадцать лет. Я закончил
пятый класс. Больше о себе писать нечего. На этом я заканчиваю первую главу и перехожу ко второй.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Которая рассказывает о приезде Каратая к нам в дом, о беспокойных мыслях и о следе на песке.
Так и есть! Опять принесло сюда эту нечистую силу! С самой прошлой осени этот трехколесный мотоцикл каждое
воскресенье появляется у наших ворот. Торчит, как лошадь на привязи, и нюхает наши косяки! Я даже не знаю
теперь, кого я больше ненавижу: эту трехколесную рухлядь или ее хозяина.
На мотоцикле раскатывает комбайнер Каратай из соседнего колхоза. «Каратай вдовец» называют его, потому что два года назад он похоронил жену.
Добро бы он приходился нам родственником. Нет! Это абсолютно посторонний человек. И он смеет ходить за
мамой как тень, не отстает от нее, каждое воскресенье наведывается в гости... Как только я вижу этого
человека, во мне все закипает от злобы.
Я лягнул колесо мотоцикла по спицам. Мне хотелось обругать машину. Это она во всем виновата: привозит сюда
Каратая. Если бы комбайнеру приходилось тащиться в наш аул пешком, может быть, он и не показывался бы у нас
так часто. Хорошо бы сжечь мотоцикл! Я толкнул его снова. На этот раз посильней.
Но разве дождешься ответа от бессловесной техники! Мотоцикл покачнулся, скрипнул и снова выпрямился.
В передней комнате бабушка взбивала молоко в кадушке. Я бросил на пол удочку и двинулся прямо в горницу.
— Погоди.— Бабушка ухватила меня за рукав.— Там гости.
— Ну и что!— произнес я как можно громче — пусть Каратай слышит.— Я очень рад гостям!
Рванув дверь, я вошел в горницу.
Каратай и мама сидели у стола и тихо разговаривали. Услышав грохот двери, они одновременно подняли головы.
На лице Каратая появилось выражение неодобрения и какая-то растерянность. Что касается мамы, то, повидимому, мой шумный приход пришелся ей тоже не по душе.
Каратай улыбнулся. Лицо его казалось приветливым и добродушным. Но я- то знал, что за всем этим таится коварство и фальшь.