На обед она ела макароны с сыром и шоколадный пирог. Гуляла с Алишей на солнышке, на огороженной забетонированной площадке. Стояла у забора и смотрела на город. Вон там, в той стороне, — её дом. Интересно, где сейчас мама? Что делает? А что станется с нашим миром? Круч сказал, что мира скоро вообще не будет. Неужели он прав? Но как это возможно? Конец всего? Пустота? Да, наверно, это произойдёт, но как-то иначе, Допустим, люди вымрут, как динозавры. Города превратятся в руины, в пыль. Человеческое племя выстроило для себя рай, а потом его разрушит. Но кто-то наверняка выживет. Наверняка.
Над ней летали птицы — воробьи, зяблики, вороны, — прекрасные существа с полыми костями. С виду хрупкие, но на самом деле очень сильные и храбрые. И людей они переживут, как пережили динозавров. Будут летать, вить гнёзда, петь песни, откладывать яйца, выкармливать птенцов на руинах наших городов и в буйно цветущих лесах и полях. А вокруг будет расти новый, дикий мир. И наши птицы станут предками каких-нибудь изумительных существ, которых мы даже вообразить не можем. Мина представила этот будущий мир, этот рай, населённый удивительными, похожими на птиц существами. Хорошо, пусть будет так!
Подошёл Малкольм. Какое настроение? Отличное. Он сказал, что, когда закончится перемена, они будут писать рассказы. Ведь ей, кажется, это нравится? Она пожала плечами и промолчала. Потом он сказал, что у него есть тайна, о которой ещё никто-никто не знает. Он написал роман и теперь пытается его издать. Он признался, что это очень страшно — словно выставляешь себя голым перед всем миром. Кажешься себе маленьким и глупым.
— Знакомое ощущение? — спросил он.
Она пожала плечами.
— Да, — сказала она.
— А что посоветуешь? — спросил он. — Преодолевать?
— Ну да… наверно…
Он мягко улыбнулся. Она отвела взгляд.
— Мне кажется, ты храбрая, — сказал он, — Вы все очень храбрые. Растёте… Учитесь, Это же трудно, да?
— Что трудно?
— Искать себя.
Она кивнула.
— У всех свой путь, Мина. Каждый ищет себя по-своему. И на самом деле этот поиск — он всю жизнь длится.
Она ничего не сказала. Просто смотрела, как над городскими крышами несётся стая голубей.
— Если ты решишь, что это место не для тебя, значит так тому и быть. Мы не против, — сказал Малкольм. — И независимо от того, что ты решишь, я рад, что мы познакомились, поговорили, пусть даже недолго. Рад, что я вижу, как ты растёшь…
Она смотрела вниз, на свои туфли.
— Как он называется? Ваш роман?
— «Кости Джо Картера». Книга о мальчике, который собирает разные кости — те, что валяются на улицах или в поле. Птичьи, мышиные, лягушачьи. Кроме того, он собирает перья и клочья кожи. А ещё засохшую траву, лепестки и палки — всё, что когда-то было живым. Хранит в сарае. И лепит из этого… нечто, что могло бы ожить. Он пытается снова вдохнуть в них жизнь. Пытается сотворить новые виды существ.
— Как чародей.
— Да. Как чародей. Волшебник, — Малкольм засмеялся, — Бред, да?
— Получается?
— Что получается? Чтобы существа ожили? В том-то и дело, что оживают. Я же говорю — бред. Бредятина. Но вот такая уж книга. Вся из клочков, кусочков, косточек и палочек. Я попытался соединить их, чтобы вышло произведение искусства. Теперь дышу на них, чтобы ожили. Как мой Джо Картер, — Он снова засмеялся. — Но мне из всех издательств отлупы приходят. Эта книга кажется им слишком бредовой. Похоже, следующую надо сделать проще. Написать всё прямо и просто. И чтобы никакого бреда. Чтобы вообще ничего не происходило… Как думаешь?
Она улыбнулась.
— А вы сможете? Сможете написать историю, где вообще ничего не происходит?
— Не знаю. Но вдруг стоит попробовать? Или ты попробуй.
Тут прозвенел звонок, и они пошли обратно в класс.
И действительно стали сочинять рассказы. Малкольм показывал ученикам разные предметы и просил придумывать про них разные истории. Он показал им ручку и сказал, что она принадлежит девочке по имени, ну, допустим, Мейси, и, когда девочка пишет, ручка работает наподобие волшебной палочки. Малкольм спросил: «Что волшебного можно сотворить с помощью этой ручки?» У всех зароились какие-то мысли, все начали что-то придумывать. Затем Малкольм попросил их представить саму Мейси и всякие сценки из её жизни: как она в шесть лет подобрала хромую кошку, что любит есть, из-за чего рассорилась на прошлой неделе со своей лучшей подругой Клер, какой страшный сон ей недавно приснился, — и Мейси предстала перед ними как живая. Потом Малкольм взял в руки другой предмет — ключ, который спас жизнь, ну, допустим, Билли Уинстону. Как это произошло? И какой секрет хранит Билли в ящике под замком? А как этот Билли Уинстон умудрился сломать руку, когда ему было семь лет? Затем Малкольм переключился на обычное куриное яйцо. Что, если из него проклюнется вовсе не цыпленок, а какое-то неизвестное животное? И так далее и тому подобное… Малкольм показал им, как человеческий мозг сочиняет сюжеты сам, естественным образом. Мозгу это нетрудно. Он сказал, что суть рассказов на самом деле не в словах — не в тех словах, которые совсем не слушаются Уилфреда и Круча. Суть — в образах. А образы — как сны. Мине всё это понравилось. Она быстро записала ответы на вопросы — получились кусочки рассказов. Как же здорово, когда в голове, а потом на странице появляются новые образы, персонажи и их миры!