Нам всем предстоит грамотно спланировать нашу работу, чтобы в ближайшее время довести двигатель до чего-то безумного. Даже не верится, что нам придется все это мастерить! А потом еще умудриться запихать его в старый шаттл профессора.
Через час наша команда встретится в лаборатории и начнется одиннадцатичасовой рабочий день. Я не знаю сколько сейчас времени. Утро или вечер…думаю, это не имеет никакого значения! Под землей есть только одно солнце – это одинокая лампочка на потолке и пока она еще горит…
****
Нэйтон
Я смотрю на Викки и как она варит дополнительные цилиндры. Искры летят во все стороны, но девчонка стоит в огромной черной защитной маске, и они ей не страшны. Это длится уже час и у нее не все получается. Но физик продолжает настойчиво орудовать газовой сваркой, собирая сложную конструкцию. В результате Викки не выдерживает и прекращает, снимает маску и отшвыривает ее в сторону. Девушка выходит из лаборатории и я незаметно выхожу следом. Викки двигается по темному коридору в сторону последнего помещения. Предполагаю, что она хочет выплакаться. Но как же сильно я ошибаюсь, когда слышу громкий звон разбиваемых пробирок и другой стеклянной тары за этой дверью. Останавливаюсь и, развернувшись, поспешно возвращаюсь в лабораторию. Викки приходит обратно через десять минут уже повеселевшая и снова становится за варку. Так проходит еще несколько часов. И в результате у нашего двигателя появляются дополнительные цилиндры.
Когда мы завершаем наш рабочий день поздним ужином или же ранним завтраком, я не в состоянии в этом разобраться, потому что уже совсем не ориентируюсь во времени, никто с друг другом не разговаривает и каждый плотно погружен в свои мысли. Замечаю, что у Викки, что у профессора абсолютно одинаковое выражение лица. Они мысленно перед собой вертят чертеж двигателя и думают над каждой его новой деталью. Если бы здесь был бы еще и Питэр, то, уверен, он так же, как и они, пялился, как ненормальный, в пустоту и что-то бормотал бы уголками рта. Но Питэра, к сожалению, здесь нет и только к концу этого безумно тяжелого дня я заметил, как сильно я соскучился за ним.
Профессор уходит и мы остаемся с Викки наедине.
- Хватит, - ласково говорю я ей и ставлю перед глазами девушки свою ладонь. Викки словно выходит из транса и перемещает свой вопросительный взгляд на меня. - Я говорю хватит! Ты устала. Отдохни уже наконец.
- Я не могу отдыхать пока двенадцатилетний мальчик один в открытом космосе, - возражает она.
- Почему ты так усердно не веришь в него? - спрашиваю я.
Викки не ожидает такого поворота диалога и начинает заикаться.
- Я...верю...Конечно же я верю!
- Если это так, то почему ты уже почти похоронила его? - продолжаю я загонять ее в угол.
- Это неправда! - вспыхивает девчонка.
- Если это неправда, тогда разреши себе успокоиться хоть на несколько часов. Я верю в этого парня - он отличный пилот! Я верю в твоего отца! Он блестящий ученый! Я верю в тебя - потому что более настойчивого и целеустремленного человека я не встречал в своей жизни! Поэтому если у нас есть все это - мы просто обязаны успокоиться, Викки! Все будет хорошо! Мы доделаем этот двигатель, угоним ТУ 150 и найдем Питэра в открытом космосе. По-другому и быть не может! - я смотрю в ее глаза и вижу сколько в них страха и как она боится не справиться.
- Я боюсь не того, что мы этого не сделаем, Нэйтон, я боюсь того, что мы не успеем! - признается она.
- Этого не случится! - я беру ее замерзшие пальцы в свои и слегка пожимаю.
Мы совсем одни и нам не мешало бы наконец поговорить на тему, что витает между нами с самого первого дня нашей встречи..., но до этого разговора, ровно как и для действий с моей стороны, все нет подходящего момента. Вот сейчас бы можно попробовать и я почти решился, но внезапно в кухню въезжают две эти сумасшедшие бочки, которые какой день подряд мешают мне спать, и я понимаю, что момент упущен. Они ревностно пялятся на наши сплетенные руки и я, недовольно выдохнув, отпускаю Викки.