Нахаль-Оз — это дом
Меня звали Рони, и в мою честь назвали бутерброд. "Бутер Рони". Есть у нас на районе сеть кафешек, которая решила таким затейливым образом почтить мою память. Это действительно мой рецепт, сама придумала. Обжариваете на оливковом масле хлеб, намазываете на него сливочный сыр, на сыр кладете тоненькие дольки помидора, потом ломтики авокадо, а сверху — глазунью. Авокадо нужно сбрызнуть лимонным соком, посолить и поперчить. Это божественно, сами попробуйте. Но самое прекрасное то, как об этой новости писали в газетах. Не знаю, кто придумывает эти заголовки, но их тоже надо как-то красиво увековечить. "Питательно и познавательно". "Вкусный и полезный трибьют". И мое любимое: "Рони: жевать и помнить". Мама впервые за два месяца изобразила нечто вроде улыбки, когда вырезала заметки.
Вскоре после "Бутера Рони" появилось "Шардоне Рони", и я немного напряглась. Нет, я действительно любила шардоне, но интересно, как бы они выкручивались, если бы я закидывалась чем-нибудь позабористее?
Умерла я 7 октября 2023 года. Наверное, правильнее говорить, что я погибла. Причем самым героическим образом, прямо на своем посту, выполняя, так сказать, и защищая, не побоюсь этого слова. Правда, не факт, что я кого-то успела защитить. Я действительно была на посту, когда началась атака ХАМАСа. На иврите нас называют "тацпитаниет". По-русски часто зовут "наблюдательницами", потому что мы наблюдаем за экранами, на которых идет трансляция с камер на разделительном заборе. На самом деле правильнее нас называть операторами систем наружного наблюдения, но про нас столько говорили и писали в последнее время, что заебешься произносить. Я никогда не думала, что страх пополам с обидой — такая гремучая смесь, потому что когда хамасовцы рванули на забор, мы все подумали (а некоторые, не будем показывать пальцем, даже заорали) "суки, мы же предупреждали". Но давайте по порядку.
Наблюдательницей я служить не хотела. Туда почти никто не хочет. Потому что с одной стороны служба очень тяжелая, а с другой — никаких почестей и фанфар, даже автомат не дают (теперь дают, сообразили, когда стольких из нас перебили). Торчишь на границе, дома бываешь в лучшем случае раз в пару недель, а во время ежедневных дежурств сидишь, как привязанная, и пялишься в экран. Ни чихнуть, ни почесаться, и так четыре часа подряд. После года службы мама начала замечать, что я и дома так иногда застываю и сижу у экрана, вообще не моргая. Потом это, говорят, проходит.
Призвали меня так стремительно, что я моргнуть не успела. Мы всей компанией сразу после выпускного слетали на неделю на Кипр, а как только вернулись, я помчалась на призывной пункт. Меня из всего класса призвали первую. Кстати, водительские права я тоже когда-то первая получила. И вот какого черта после всего этого меня опознали последней?
На курсах сразу стало понятно, почему никто не мечтает о таком распределении, но я быстро перезнакомилась с другими девчонками, и все остальное отошло на второй план. И в процессе учебы до меня все-таки дошло, что я не просто буду просиживать штаны и набирать килограммы у компа, а от меня, лично от меня, Ронки-Понки, будет зависеть жизнь других людей. То есть, пока я буду наблюдать за своим квадратом, я буду отвечать за то, что в этой точке террористы не пройдут границу и никого не изрежут. И набирать килограммы.
Кстати, четырьмя часами у экрана смена не заканчивается, потому что следующие восемь ты существуешь в качестве "запасной" и особо не расслабиться, потом снова четыре часа дежуришь, а потом тебе дают целых восемь часов на отдых — еду, сон, душ, тусовки и так далее. То есть, на жизнь.
А жизнь была прекрасна. Я и надеяться не могла, что так будет, когда приехала на базу. Сказать, что застава выглядела стремной, - ничего не сказать. Не то, что многие другие армейские базы выглядят иначе, но когда ты видишь обычные железные ворота, на которых накинута хилая цепь, и легкие бараки, которых ветром сдувает, и все это вплотную к Газе, становится как-то не по себе. Я помню первый день на базе, когда сильно пожалела о том, что отказалась идти сразу после 12-го класса учиться дальше. Мне предлагали сразу продолжить учебу на младшего инженера, и потом уже идти служить в ВВС. Родители меня долго уговаривали, но я стояла на своем — хочу в армию делать что-то интересное, а не сидеть еще два года за партой, чтобы потом бумажки перебирать.
Но уже через пару дней я привыкла и к хлипким домикам, и к холодному душу, и к соседству Газы, и даже не сразу поняла, почему родители так нервничают, когда они в первый раз приехали меня навестить.